В плену Хранителя
Шрифт:
Рэй приподнялся на локтях, прищурился и уголок рта медленно пополз в подобие улыбки.
— Малышке нравится наказание? — вибрация его голоса передалась мне, и в и в животе тут же стало жарко.
— Нет! — возмущенно завопила я, думая, как бы выползти из-под Рэя. Подобные извращения не в моем вкусе. В следующий раз нужно думать, прежде чем шутить.
— А твои эмоции говорят обратное, Фален…
Мозг стал подбрасывать картинки из фильмов для взрослых, где над «нижними» откровенно издевались, а те как полоумные просили еще и благодарили своего «хозяина» за боль.
— Ты путаешь наказание
— Ты меня пугаешь, — я прикрыла грудь, жалея, что не могу спрятаться с головой под простыню. Еще и ноги не свести — он сидел между ними.
— Знаю. Чувствую твой страх.
Рэй сжал мои запястья и завел руки за голову, пригвождая к кровати. Его возбужденный член заскользил по влажным губам, а горячее дыхание тронуло ухо.
— Не бойся, Фален. Я не сделаю тебе больно.
Он входит резко, глубоко, так, что стон, смешанный с криком, непроизвольно рвется из груди, а пальчики на ногах поджимаются, вызывая легкую судорогу. Его губы оставляют горячие поцелуи на лице, на шее. Та нежность, с которой он ласкает мое лицо, никак не сочетается с жесткостью, с которой он вбивается ниже. Он растягивает меня до предела, но я хочу большего, хочу кричать «Еще! Глубже!», но воздуха в легких не хватает, и я лишь рвано всхлипываю, поднимаясь навстречу его бедрам.
Будто читая мои мысли, Рэй заводит свои руки под спину и поднимает меня, чтобы усадить поверх себя. Голова кружится, и я повисаю на его плечах, дико улыбаясь тому, как его крупный член упирается в меня. Я сижу сверху, обнимая его руками и ногами, а его ладони мнут мою задницу, с легкостью приподнимая и насаживая на всю длину.
Перед глазами плывет, и я сжимаю внутренние мышцы, чтобы ощущать его еще плотнее, хотя толщина его мужского достоинства в этом не нуждается. Он входит плотно, потому что широк для меня, но я слишком мокрая, поэтому эта связь возможна.
Удерживая бедра на себе, он отбрасывает меня на подушки, очерчивает ладонями груди, до боли сжимает соски, оттягивая их, бросает. Боль тут же исчезает, сменяясь приятной тяжестью во всем теле. Рэй сжимает талию, и меняет угол так, что его лобок трется о клитор при каждом толчке, и уже на третий я сжимаюсь, скручивая в пальцах простынь. Меня выгибает, навстречу мужчине, а он продолжает движения, пока я тихонько скулю. Не в силах двигаться, пытаюсь удержать разум, что хочет уплыть в забытие.
— Фален, — выдыхает Рэй, и горячая струя его семени обжигает меня внутри. Он ложится сверху, тяжело дыша и хрипя от удовольствия.
Я жадно слушаю, как бьется его сердце, и перебираю жесткие влажные волосы. Мне тяжело дышать, потому что он лежит сверху, хоть и не всем весом, но я молчу, боюсь, что этот момент прекратится.
Мы дышим в унисон, прикасаясь друг к другу потными телами, и я схожу с ума от аромата его кожи. Она пахнет деревом и немного жженым сахаром, так вкусно, что я провожу языком по шее, наслаждаясь ее соленым вкусом.
Член внутри меня снова дергается, а я замираю, ругая себя за несдержанность, боюсь, что второго раунда мое сердце не выдержит, но сладкая щекотка внизу живота требует продолжения.
— Продолжим в душе! — он нежно проводит носом по щеке, чуть отстраняясь,
— Пожалуйста! — мычу я пересохшим горлом, и уже напряженно соображаю, что же сказать, чтобы он не уличил меня во лжи, — я устала, мне нужно отдышаться…
Он довольно улыбается, возвращая меня на подушки.
— Хорошо, малыш. Отдыхай. Я быстро. Подумай, что мы будем на завтрак.
Рэй пощекотал мою ладошку щетиной, наблюдая за тем, как я осоловело хихикаю. Нежно поцеловав руку как бы на прощанье, он ушел в одну из дверей. Таких же бесконечно-черных, как и в моей комнате. Но желания рассматривать его спальню не было. Все мои мысли сосредоточились на слове «мы», произнесенном так уверенно.
Неужели есть «мы»? Не девчонка, забредшая на его территорию, не пленница, которой будут пользоваться, когда захотят, а «мы»!
Перекатившись на другой край кровати, там, где простыня была сухой и прохладной, я обняла подушку и прикрыла тяжелые веки, представляя, как кормлю своего мужчину сочным манго прямо с губ.
— Па-таску-уха! — резкая боль обжигает голову, и я падаю на холодный жесткий пол, ударяясь плечом, — упью-ю ти-пяяя!
Потеряв ориентацию, я вожу глазами, чтобы понять, где небо, где земля, но то, что вижу, окончательно ломает мой мозг. Надо мной стоит кошка.
Кошка?
Я пытаюсь подняться на локти, но она пинает меня в грудь острым носком обуви, заставляя лежать, а после ставит ногу на шею. Я чувствую хруст в горле. Тупая боль со скрежетом сползает на плечи, мешает дышать. Ее голубоватая кожа переливается ядовитой ртутью, а огромные, на пол лица зеленые глаза зло сверкают. Крошечный вдавленный носик трепещет при каждом выдохе, а под тонкими почти незаметными губами с неестественным разрезом, проступают клыки.
Точно кошка. Только человек.
Она не кричит, но уши закладывает, как от визга, так что я вынуждена, свернуться клубком, прикрывая голову от этого ужасного звука. Но ее тяжелая, будто свинцовая нога, давит так, что я не могу ни пошевелиться, ни вздохнуть, и уже теряю сознание. Последнее что вижу, синеватый луч, касающийся центра моего лба.
— Он мой, семная тфарррь! Умрр-ри!
Глава 10
Струи прохладной воды ласкали разгоряченную кожу Хранителя и напоминали нежные прикосновения женщины, что за несколько дней успела проникнуть в сердце. Сердце, которое не должно ни чувствовать, ни любить, ни испытывать волнения.
На Мере не приветствовались все эти «сантименты». Только воля, только стремление, только холодный расчет. Эмоции для низших рас. Высшие же могут лишь изредка побаловать себя кратковременным общением с лунными людьми. Когда мозг сверхсуществ уже на пределе возможностей, и нужно сбросить напряжение, все летят на Землю.
Рэй уже не был чистокровным мерийцем, но все же считался представителем высшей расы, и был почитаем за свою службу на благо цивилизаций. Его мать-землянка дала ему имя, означающее «мудрый защитник», кем он по факту и должен был стать. Мать, которая была так любима его отцом, и которая, к сожалению, ушла в иной мир, не пожелав вечной жизни со своим супругом на чужой планете.