В плену иллюзий
Шрифт:
— Надеюсь, ты хорошо провела вечер? — послышался из-за ее спины знакомый голос.
Кристина вздрогнула и резко повернула голову.
Наверху, в проеме двери, ведущей в кабинет, стоял Норман. На нем были синие джинсы, свободная рубашка с закатанными до локтей рукавами и частично расстегнутыми пуговицами. Немного взлохмаченные волосы дополняли общую картину.
Таким Кристина видела его не часто. Таким он ей особенно нравился.
В любой другой день в подобной ситуации она просто взбежала бы по лестнице, поднялась на цыпочки и поцеловала его. А
Иногда, встречаясь дома по вечерам, они делились друг с другом новостями и впечатлениями прошедшего дня. Но чаще Норман брал Кристину на руки и нес в спальню. А разговоры автоматически откладывались до утра.
Им нравилось беседовать и перед рабочим днем — за завтраком и во время сборов на работу.
Сейчас же Кристина стояла на месте как вкопанная и не сводила с Нормана глаз. Было в его спокойном лице что-то странное, почти угрожающее.
— Вечер прошел прекрасно, — выдавила из себя она, вспомнив, что он задал ей вопрос и ждет ответа. — А ты работаешь? Не устал?
Лишь когда, слова слетели с ее губ, она поняла, что несет чушь. О необыкновенной неутомимости Нормана Фрислендера знал весь город. Если возникала необходимость, он мог спать всего по четыре часа в сутки и при этом чувствовать себя не менее бодрым, чем всегда. — Планирую поработать с документами еще пару часиков, — медленно и протяжно ответил Норман.
У Кристины по спине побежали мурашки. Оба они разговаривали очень вежливо. Крайне, до неестественности вежливо. Это настораживало и пугало.
Свое поведение Кристина понимала: она была растеряна и ужасно утомлена.
Почему же Норман держался настолько сдержанно?
Наверное, все еще сердится, решила Кристина. Страшно сердится на меня. Из-за того, что я забеременела… Конечно, в этом нет моей вины. Но…
Жаль, что все так получилось. Жаль. Может, судьба проверяет на прочность их отношения? Черт! Какие отношения? Их уже нет! Они в прошлом!
Она неторопливо поднялась по лестнице с намерением пройти мимо Нормана и скрыться в комнате для гостей. Но у нее ничего не вышло.
Он остановил ее, положив руку ей на плечо, и повернул к себе лицом. Кристина была вынуждена посмотреть ему в глаза. В них горел странный огонь.
— Пожалуйста, Норман, пусти меня, — взмолилась Кристина, пытаясь убрать его руку со своего плеча.
Он сделал вид, что не расслышал того, что она сказала, дотронулся пальцем до ее нижней губы и провел вниз по подбородку.
Кристина сглотнула, чувствуя прилив желания. Желания, смешанного со странным детским страхом.
Губы Нормана медленно расползлись в улыбке.
— Ты боишься меня, Кристи?
— Тебя? Естественно, нет, — со всей уверенностью, на какую была способна в данный момент, ответила Кристина.
— Какая храбрая! Браво! — Норман ухмыльнулся.
Кристине стоило немалых усилий казаться спокойной. В ее душе царила полная неразбериха.
Совершенно неожиданно Норман наклонил голову и обхватил губами ее губы. Он был нежен и требователен, его рот и язык ласкали и мучили. В первые мгновения Кристина чуть не забылась в этом поцелуе, но вовремя опомнилась и отстранилась. Норман, не возражал, и она не знала, радоваться этому обстоятельству или огорчаться.
— Нечестно играешь! — Ее голос прозвучал приглушенно и прерывисто.
— Неужели ты думаешь, что в сложившейся ситуации я буду соблюдать какие-то там правила? — спросил Норман, криво улыбаясь.
Кристина посмотрела ему в глаза. И ужаснулась. В них светились холодное спокойствие, невозмутимость и цинизм.
С этим человеком опасались портить отношения. И с врагами, Норман Фрислендер мог обходиться безжалостно и жестко. Он был неумолимым и целеустремленным, настоящим бизнесменом, да еще потрясающим любовником, чувственным и искусным, с грустью добавила про себя Кристина. В постели Норману нет равных, ему известны сотни секретов и хитростей, с помощью которых он заставляет женщину почувствовать себя на седьмом небе от блаженства! Но даже в минуты близости она неизменно ощущала в нем едва уловимый намек на тщательно спрятанную внутри беспощадность.
Ей стало страшно.
— Мне необходимо отдохнуть, — пробормотала она, быстро прошмыгнула мимо Нормана и торопливо приблизилась к комнате для гостей.
— Спокойной ночи! — насмешливо учтиво крикнул ей вслед Норман.
Кристине хватило ума не обратить внимания на его издевательство.
Войдя в свою новую спальню, включив свет и плотно закрыв за собой дверь, она прислонилась к стене и на протяжении нескольких минут не двигалась с места. Ее голову распирало от бесконечных мыслей, опасений и сомнений. Она была сильно утомлена — физически и морально. Но понимала, что заснуть и спокойно отдохнуть, ей скорее всего не удастся.
Она медленно сняла с себя одежду, удалила макияж, натянула ночную сорочку и скользнула в кровать под махровую простыню.
Сон подкрался к ней совсем незаметно. Ей снился кошмар. И все в нем было ужасающе реальным.
Она лежала на больничной койке и рассматривала своего младенца. Он походил на изображение маленького Иисуса с полотна Леонардо да Винчи «Мадонна Бенуа» — репродукция этой картины висела над столом в гостиной в доме ее бабушки. У ребенка были такие же пухлые щечки, лысая круглая головка и не по-детски умные глаза. Воздух в палате светился прозрачным, божественным сиянием.
Вдруг послышался зловещий скрежет и оглушающий шум. Малыш вскинул ручки и залился безутешным плачем. Дверь неожиданно распахнулась, как от порыва ураганного ветра, и в палату влетела санитарка. Почему-то одежды на ней были алого цвета, а ее лицо искажала злобная гримаса. Она подскочила к детской кроватке, схватила ребенка и ушла вместе с ним.
Кристина хотела остановить ее, но не могла, так как была привязана к койке резиновыми жгутами. Из груди у нее рвался вопль отчаяния, но губы не двигались, будто окаменевшие. Она принялась биться на кровати, пытаясь вырваться из резиновых пут, но лишь ранила тело.