В плену Скитальца
Шрифт:
— На мостике, — ответил тот из-за переборки. — На борту все нормально, капитан!
— Со мной не нормально! Ну что, ты будешь что-то делать, я не понял?.. Я к тебе обращаюсь! — гаркнул он и я подпрыгнула.
Это ко мне, все понятно. Меня ведь зовут «Ну что».
— Без аптечки медицина бессильна, — пробормотала я, но заметив, что он краснеет, добавила. — Однако, несмотря на это жить вы будете. Лед, покой… Анальгетики. Я приготовлю.
— Ты еще и фармацевт? — прорычал он.
— Немного училась… Но нужны ингредиенты, вот если бы мы пристали к станции,
— Мы не можем пристать! — заорал он. — Убирайся, чтобы я тебя не видел! Вон! Выброси ее в коридор! Быстро!
За плечи меня выволокли из каюты. За нами вылетел медицинский справочник, ударил в стену и шлепнулся на пол. Шианд закрыл дверь, и мы остались в коридоре.
Мужик испуганно перевел дух:
— Что-то он на нервах сегодня, — пробормотал он и уставился на меня. — И что с тобой делать?.. Девать тебя некуда… В допросную посадить, что ли?
— Может, лучше в медкабинет? — я подобрала книгу и отряхнула от пыли. — Могу ошибаться, но, кажется, меня назначили главной медсестрой, — я показала справочник. — Иначе такую ценность не кинули бы в меня, верно?
Тот поскреб затылок, взглянул на клещи и сообщил:
— Мне ремонт надо делать… Ладно, пошли. Медкабинет близко.
Глава 6
Глава 6
Темные коридоры навевали ужас и чувство одиночества, корабль был слишком велик для здешнего экипажа. Из открытых помещений, погруженных во тьму, несло холодом.
— Сколько тут палуб? — с любопытством спросила я.
Мой спутник помялся, но все же ответил:
— Шесть.
Я глубокомысленно хмыкнула. По обрывочным сведениям о «Скитальце» я не могла назвать класс, но корабль точно не торговый. Никогда не слышала о шестипалубных грузовиках. Вот если бы я попала на мостик, сказала бы точно.
Загадочный корабль.
Наконец, мы остановились перед пыльной, затянутой паутиной дверью.
— Вот! — сказал он и включил свет в медотсеке.
Я вздрогнула. Похоже, у них случилось нашествие зомби. Медотсек, залитый стерильным голубоватым светом, был полностью разгромлен. На полу валялись инструменты, шкафы вывернуты, медицинские кресла покрылись слоем пыли. Но здесь хотя бы не было машинного масла.
— Вы к «Парнасу» не швартовались случайно? — удивилась я.
— Мы нигде не швартуемся! — рявкнул он. — Тем более, к «Парнасу»! Брр, — он передернул плечами.
Я его понимала: станция «Парнас» закрыта вот уже пятнадцать лет после вспышки космической чумы. Началось невинно: из рейса пришел торговый кораблик с больным парнем на борту. Молодого стрелка, неизвестно где подцепившего вирус, срочно доставили в станционный госпиталь. Когда пришли результаты анализов, было поздно: доктор сам начал температурить, за ним подтянулся остальной экипаж, через неделю чума добралась до половины станции.
Руководитель станции отдал приказ закрыть «Парнас» со всеми жителями, рабочими и транзитниками на борту и начался бунт. Вот после него все медотсеки выглядели, как сейчас на «Скитальце».
Что касается «Парнаса» — станцию
Сколько добра там пропало! Но нет смельчаков пристать к «Парнасу» за сокровищами. До сих пор в жутких темных коридорах лежат тела, а сам руководитель станции по-прежнему сидит в кресле, высохший, с различимыми черными чумными пятнами на лице и открытым ртом. Он умер, передавая со станции последние слова: «Все умерли». Ладно, что-то я увлеклась.
И вообще, откуда знают, что там с руководителем, если на борт станции никто не поднимался? Никогда не спрашивала об этом Николая, который и рассказал мне эту историю за кружечкой пива. Я эту станцию не видела и никто из моих знакомых тоже.
— Вот, принимай хозяйство, — заявил мой спутник и ушел, заперев дверь на замок. Придется в одиночестве разгребать бардак. Ладно, я ведь не рассчитывала, что мне помогут?
Назначение большинства медицинских принадлежностей было непонятно, я сложила их в большой ящик и убрала под стол. Вообще, тут миленько: за пределами комнаты, которую я окрестила «приемной» я нашла еще две: стационар с парой коек и изолированными окнами и дверями, из чего сделала вывод, что это своеобразная «инфекционка»; а также небольшую универсальную хирургию.
При этом медкабинет слишком маленький для большого корабля, а значит, такие на каждой палубе.
Часть оборудования стояла не распакованной. Я посмотрела год на пломбе — пятнадцатилетняя давность. Значит, тогда «Скиталец» попал в руки непрофессионального экипажа, у которых не было медика, который бы запустил оборудование. И кажется мне, это и был нынешний экипаж. Но знаменитым Шианд стал значительно позже. Пятнадцать лет назад я ничего о них не слышала. Прелюбопытно.
Только я закончила уборку, как дверь распахнулась, за ней стоял мой старый приятель с клещами.
— Привет, медсестричка.
Я в этот момент сидела за столом «приемной», забросив на него ноги. Попытавшись принять профессиональный вид, я села ровно и ответила бодрой улыбкой. Он положил ладонь на стол, пододвинул, и смущенно убрал руку. На столе остался лежать перстень.
— Зубы замучили. Мне бы вырвать. Поможешь?
— У меня нет инструментов, а пользоваться оборудованием я не могу, — пожала я плечами. — А так бы с радостью.
— Ты же медик, выкручивайся, — он протянул клещи.
О, боже! Из кармана мужик достал плоскую фляжку, пару раз хлебнул. Судя по адскому запаху, от которого сдохла бы мошкара влажных джунглей, это был клубничный самогон.
— Анестезия, — подмигнул он. — Хочешь перед операцией? Для храбрости?
Кто не рискует — тот не пьет, подумала я и взялась за клещи. Через пятнадцать минут я убрала окровавленные клещи в стерилизатор. Ну вот, а я боялась. Пациент сидел с перекошенным лицом и мутными глазами. Он не издавал ни звука, прижимая крупную, волосатую лапу к опухшей щеке. А кто сказал, что будет легко?