В плену страстей

Джеймс Джулия

В том числе и при помощи женитьбы.

Он скосил глаза.

Луиза стояла рядом с ним – стояла неподвижно. Поток людей в большом зале то прибывал, то убывал. Гай то и дело здоровался со знакомыми, а Луиза выглядела смущенной, почти ничего не говорила. Гай принимал во внимание ее молодость и неопытность, понимал, что она не привыкла к официальным приемам, но это не означало, что ей не придется научиться искусству общения и приобрести уверенность, поскольку ей предстоит стать его женой.

Луиза, несомненно, вызывала живейший интерес у всех, кто его знал, так как это было ее первое появление в Лондоне как его невесты, и впервые без родителей. Гаю удалось от них избавиться, и Луиза остановилась на уик-энд у подруги по колледжу. Гай предпочел бы, чтобы она вообще не появилась на приеме – ясно, что для нее это испытание, – но, с другой стороны, ей надлежит привыкать к новой жизни, раз уж она выходит за него замуж, привыкать к нескончаемой круговерти приемов, которые ей придется посещать, а также давать самой. Так что будет лучше, решил Гай, если сразу покончит с опекой Генриха и Анна-Лизы. Лучше и для нее, и для него.

В глазах Гая промелькнуло уныние. Приезд в Лондон еще раз напомнил ему, от чего он отказался. Перед глазами возник орел, парящий над величественными вершинами Альп. Тогда он был охвачен тоской оттого, что не может вот так же, как орел, воспарить ввысь, свободный и ни от кого не зависимый.

И вот что он вынужден делать вместо этого.

Рядом с ним Луиза неуверенным голосом, еле слышно, повторяла за ним приветствия, когда он здоровался с подходящими гостями. Он подавил раздражение. Анна-Лиза присутствовала здесь если не лично, то вполне зримо. Достаточно было взглянуть на платье дочери, которое она, разумеется, сама для нее выбрала. Платье слишком пышное и претенциозное, из какой-то жесткой материи. В нем Луиза должна была выглядеть старше, не такой юной и неопытной. Но вместо этого оно, наоборот, подчеркивало ее молодость и неловкость.

«Ей намного больше подошли бы джинсы, как в тот вечер», – в сердцах подумал Гай.

Но с тех пор мать подбирала ей одежду, которая ее только портила. Гай взял себе на заметку, что, как только они поженятся, он препоручит Луизу кому-нибудь, кто знает, как одеть ее должным образом, чтобы подчеркнуть ее достоинства.

Память жалила подобно осе, напоминая, кого он считал superbe… Ее образ возник перед ним как живой: стройная фигура в желто-коричневом шелковом платье. Обнаженные изящные руки, мягкие очертания груди и бедер…

На скулах у него заходили желваки. Зачем он вспоминает Алексу? Его будущее – это Луиза. Он обязан это помнить. Он должен вычеркнуть из памяти мысли о своей потерянной свободе.

Он заметил, что Луиза испуганно на него взглянула, и ободряюще ей улыбнулся. Она ни в чем не виновата, но он с трудом мог себя заставить проводить с ней больше времени, чтобы лучше узнать ее и, что очень важно, донести до нее значимость предстоящего союза.

Ее родители – так же, как и его, – поженились по расчету. Гая заверили, что Луиза с пониманием отнеслась к этому браку, затеянному ради спасения отцовского банка. Когда они поженятся, он уделит Луизе необходимое внимание, узнает ее поближе и поможет преодолеть неуверенность и застенчивость.

Юная, обожающая его жена… Он нахмурился. Он этого хочет? Ответ, разумеется – «нет».

Но может, хотя бы Луиза, которая, как и он, не стремилась к этому браку, обретет счастье? Для него же счастье маловероятно.

И снова железная воля помогла ему совладать с собой.

– Еще шампанского?

Алекса покачала головой:

– Пока нет. Я и без шампанского чувствую себя превосходно.

Это действительно было так. Ей было приятно быть здесь вместе с Ричардом.

Алекса долгое время не могла преодолеть трусость уже после того, как поддалась на уговоры Имоджен. Но не проводить же всю оставшуюся жизнь в затворничестве, поэтому надо переломить себя!

Когда Ричард пригласил ее на этот благотворительный прием, она едва не отказалась. Для их первого совместного выхода в свет она предпочла бы что-нибудь не столь броское. Правда, с другой стороны, благотворительный вечер лучше, чем интимный t^ete-`a-t^ete после обеда. И все-таки ей нелегко далось решение пойти на этот прием под руку с Ричардом.

Ричард – замечательный спутник, но Алекса все же ощущала напряжение и скованность. Этот благотворительный прием спонсировала фирма по недвижимости, которую Ричард консультировал как архитектор. За столом собралась смешанная компания его друзей-архитекторов, а также деловых партнеров. Алекса чувствовала себя не совсем в своей тарелке не только из-за незнакомого окружения – ее смущала слишком шикарная публика, поскольку благотворительный прием привлек огромное количество богатых людей.

Менее всего Алекса хотела бы испортить Ричарду этот вечер, поэтому пусть и сдержанно, но присоединилась к общему разговору за столом. Вечер продолжался.

Обед, речи и сбор пожертвований закончились, и Алекса, улыбнувшись Ричарду, приняла его приглашение на танец. Она подумала, что в будущем для нее не составит труда позволить поцеловать себя. И со временем почувствовать к нему желание. А потом… потом, когда они получше узнают друг друга, полюбить его.

Музыка затихла, и пары стали расходиться. Алекса с Ричардом направились к своему столику, пробираясь среди публики, заполнившей огромное пространство танцевального зала. Вдруг она остановилась и замерла на месте.

И в ту же секунду поняла, что никогда и ни за что на свете не сможет полюбить Ричарда, да и вообще любого другого мужчину.

Потому что мужчина, которого она до сих пор любит, стоит перед ней и смотрит на нее.

Это была Алекса.

Гай видел только ее – высокая, стройная, в платье винно-красного цвета. Он не видел никого вокруг, для него существовала она одна. Затем его взгляд переместился на ее руку, лежащую на рукаве смокинга ее спутника. И этот мужчина смотрел на Алексу взглядом… собственника.