В подводных пещерах
Шрифт:
– Зачем?
"Чтобы знать, что вы здесь".
– А если бы нас не было? "Вас обоих или одного из вас?"
– Допустим, обоих. "Знал бы, что вас нет".
– А если бы одного? "Знал бы, что нет одного".
– Для чего тебе это?
"Чтобы знать".
Валерий оказался в тупике, не зная, в какой форме задать вопросы, чтобы вынудить спрута рассказать о цели ночного визита. Евг переводил взгляд с одного на другого. Он сказал осьминогу:
– Ты не должен приходить сюда, когда тебя не зовут. Ты помешал нам спать.
"Не знал, - ответил осьминог.
–
– Вот и хорошо. А теперь ступай.
Уже находясь за дверью, осьминог произнес:
"Не ходи, когда тебя не зовут". Люди переглянулись. У обоих мелькнула одна и та же мысль. Евг спросил:
– Волнуешься?
– Он светился, - растерянно сказал Валерий, подходя к двери и запирая ее на засов.
– Многие глубоководные способны светиться в темноте. Так они подманивают добычу, - сказал ихтиолог, и за его фразами скрывался подтекст: "В этом нет ничего особенного".
– Я уже видел однажды огненного паука. А после того погибли дельфины, - с нарастающим раздражением сказал Валерий.
Евг пожал плечами:
– "После" еще не значит "потому что". Давай спать. Утро вечера мудренее.
"Тем более, что утром он собирается..." - подумал Валерий и оборвал мысль. Вспомнил слова ихтиолога, повторенные спрутом. Было ли это простым повторением? Он слышал, как заскрипела откидная койка, и позавидовал выдержке товарища. Но сам заснуть не мог. Подошел к настенному шкафчику, достал пистолет. Это был не лазер, а старый пистолет Макарова, который на всякий случай дал ему Жербицкий. Валерий сунул пистолет под подушку... XVII
Косинчук не возвращался. Уже прошло больше пяти часов, и Валерий начал волноваться. Ихтиолог надел облегченный, а не громоздкий скафандр с автономной системой снабжения кислородом, выделенным из морской воды. Запасов воздуха, включая и НЗ, у Евга осталось часа на полтора.
Спрут сразу ощутил отсутствие ихтиолога и спросил из-за двери:
"Где второй?"
– Пошел по своим делам, - ответил Валерий. Его злило назойливое любопытство осьминога. "Все равно ведь знает, - думал он.
– А спрашивает так, будто я обязан отвечать".
Спрут приподнял края мантии и слегка втянул голову.
"Разве у нас не общие дела? Он пошел по своим и твоим делам к моим собратьям? Меня не взял... Плохо".
– Люди знают, что делают. Они не нуждаются в советах, - резко произнес Валерий.
"Так думают все люди?" - спросил осьминог. А через секунду: "Мне можно войти?"
"Отстал бы ты от меня!" - подумал Валерий, но дверь открыл. Он чувствовал сосущую боль в затылке, как будто его сейчас буравили, и не мог думать ни о чем другом, кроме как о Евге. Почему он задерживается? Не случилось бы чего... Валерию было сейчас не до осьминогов с их желаниями и интересами. В то же время он должен был помнить о присутствии Мудреца и не представлять ни на миг действия Евга, особенно того, что он хотел проникнуть в "инкубатор". Валерий попытался посмотреть на себя со стороны, оценить себя и свое поведение. Он подумал: "Что важнее: то, что происходит вокруг тебя, или отклик, который происходящее пробуждает в тебе? Ответ кажется очень простым: если для тебя,
Очень легко выплыла аналогия: "А рыбы сплетничают не о людях, а о рыбах, даже когда сеть уже накрывает их..."
Валерию показалась подозрительной эта аналогия, ее появление, и он спросил у Мудреца:
– Это ты подумал о рыбах и сети? "Люди всегда вмешиваются в чужие дела так, будто это их собственные?" - вопросом на вопрос ответил октопус.
– Что ты имеешь в виду?
"Второй пошел к моим собратьям, а ты недоволен, когда я спрашиваю о нем. Он пошел, не ожидая, пока его позовут. Он не советовался ни со мной, ни с ними потому, что люди не нуждаются в советах? Так?"
– Но люди - это люди. Что бы ты ни думал о них, они остаются такими, какими есть. С этим надо считаться.
"И осьминоги - это осьминоги".
– Ты хочешь сказать, что с вами тоже надо считаться? Но мы так и делаем... Мы не причиняем вам вреда, а только изучаем, чтобы общаться...
"И мы вас только изучаем... А ты злишься... Почему?"
Валерий бросил взгляд на часы. У Евга осталось кислорода на тридцать пять, нет, на тридцать четыре минуты! Что делать?
Отчетливо послышалось:
"Он не придет".
– Что с ним случилось?
– закричал Валерий.
"Он не придет. Не жди. Он не нуждался в совете. Осьминоги не враги людям, но у нас есть свои тайны. Мы не хотим, чтобы вы знали все. Иначе станете нашими врагами".
– Он жив? "Не знаю. Может быть, еще жив. Может быть, нет. Он не придет".
Решение появилось само собой. Валерий вытащил из кармана пистолет, с которым теперь не расставался. Скомандовал осьминогу:
– Уйди!
"А что собираешься делать ты?"
– Это не твое дело. Уходи в бассейн.
"Он тоже не послушался. Ты хочешь отправиться за ним? Ведь я согласен служить тебе. Вы любите это слово. Почему же..."
Валерий оттянул назад ствол пистолета. Нарочно представил, как пули пронижут тело осьминога. Он чувствовал давление и тяжесть в голове, но теперь мог справиться с ними, так как знал, откуда они исходят. Исчезла неизвестность, усугублявшая страх. Это было похоже на сеанс гипноза, когда испытуемый решил не поддаваться и гипнотизер ничего не может с ним поделать.
"Стоит только понять причину явления, и ты становишься сильнее. Понимание причин дает силу", - подумал Валерий. Осьминог протянул к нему щупальце, но не достал.
Щелкнул предохранитель пистолета.
– Если не уйдешь, я тебя уничтожу!
Он видел, как спрут вспыхнул радугой красок и начал белеть, приобретая окраску стен. Одновременно усилилось давление на мозг, завизжал "бурав", замололи "жернова", но Валерий знал, что справится с собой. И в тот момент, когда он приготовился нажать на спусковой крючок, услышал;