В подводных пещерах
Шрифт:
– Нет. Никого нет. Ушли. Он повторял эти слова сотни раз, не отвечая на вопросы людей.
– Ушли, - твердил он монотонно.
– Никого нет. Ушли.
Потом стал добавлять:
– Все ушли. Куда ушли?
– Пластинка оказалась со щербинкой, - пошутил Валерий.
– Наш Мудрец сам сейчас оказался в затруднительном положении.
– Ничего, мы найдем твоих собратьев, - медленно проговорил Косинчук, рассеянно глядя то на осьминога, то на приборы. Его взгляд задержался на магнитофоне...
– Иди, Мудрец, отдыхай, - сказал Евг и открыл дверь в коридор, выпроваживая осьминога.
Но спрут не уходил. Он перестал твердить одно и то же, помолчал немного и произнес:
– Надо найти.
– А ты знаешь, где искать?
– спросил Валерий. Он думал сейчас не только об осьминогах, но и о контейнере.
– Нет, - ответил спрут.
– Надо искать. Люди помогут нам. Мы поможем людям.
– В чем будет заключаться помощь?
Осьминог приподнялся на щупальцах, вперил глаза в Валерия, и тот почему-то вспомнил отрывки из книг об Океане. В его голове закружился хоровод цифр. Он вспомнил, что масса живого населения Океана составляет двадцать миллиардов тонн, а добывается во всем мире ничтожная часть: пятьдесят миллионов тонн рыбы, несколько миллионов тонн водорослей, примерно полтора миллиона тонн моллюсков... Валерий думал: "Людям предстоит великий штурм Океана. И тут им помогут осьминоги. Они станут друзьями человека, тем, чем на суше когда-то были собаки. Осьминоги - морские собаки... Осьминоги - друзья человека..."
Голову сдавил стальной обруч, цифры кружились все быстрей. Где-то в глубинах мозга, в глубинах памяти тревожно свистели дельфины.
– Иди, - приказал осьминогу Косинчук. Его голос непривычно звенел; казалось, что голосовые связки натянуты, как струны.
Он со стуком захлопнул дверь за восьмируким. По его лбу стекали капли пота. Как видно, то, что пережил только что Валерий, коснулось и его.
– Осьминоги помогут нам освоить Океан, - хрипло проговорил Валерий.
– Посмотрим, - обращаясь к самому себе, сказал Косинчук.
Он подошел к магнитофону, включил его. Послышался шелест перематываемой пленки.
Лицо ихтиолога было напряженным. Он спросил у Валерия:
– В море тебе не казалось, будто слышишь слова осьминога?
– Почему ты спрашиваешь?
– Ответь, пожалуйста, потом объясню.
– Мне показалось, что он говорит "нет"...
– "Нет. Никого нет. Ушли..." Так?
– Значит, и ты слышал?
– Да, - ответил Косинчук.
– И сейчас мы проверим, была ли это галлюцинация.
– Но как?
Евг уже забыл о Валерии. Все его внимание сосредоточилось на магнитофоне. Если бы жена академика Е. Косинчука, тетя Евга, увидела своего племянника в эту минуту, то сказала бы, что он вылитый Евгений Панкратьевич в молодости.
Магнитофон закончил шипеть, раздался голос Валерия. Он спросил: "Это ты, Мудрец?" Сейчас должен был последовать ответ осьминога:
"Да". Но вместо слова прозвучал звук, похожий на восклицание "а!". "Ты хочешь быть вместе с нами?" В ответ - тот же невыразительный звук с придыханием.
Валерий подумал: "Конечно, это лучший способ проверки. Аппарат не подвержен галлюцинации. Как же это я, осел, не додумался?"
С пленки звучал его собственный голос, произносящий: "Постой!.. Ты помнишь, кто находился в бассейне до тебя?.. А тебе не опасно там находиться?"
"Спрут ответил "нет", - вспомнил Валерий. Он ждал... Но вместо ответа осьминога звучал лишь шелест пленки. Снова голос человека, голос его, Валерия: "Там теперь вообще не опасно? И дельфины могли бы там жить?"
Сейчас должен был прозвучать словесный залп - ответ осьминога. Но вместо него - пустой шелест пленки...
– А где ваши кассеты?
– спросил Косинчук. Валерий бросился к секретеру. Он никак не мог вспомнить, куда Людмила положила кассеты с пленкой. Тогда было не до них. Впрочем, кажется, она пробовала искать, когда Слава приплыл за ними, но не нашла.
Валерий перекладывал десятки ненужных сейчас вещей, пока не наткнулся на одну из кассет. Вздохнул глубоко, как будто уже нашел разгадку. Протянул кассету ихтиологу, и тот вставил ее в магнитофон.
Послышался шум, голос Валерия: "Здесь неподалеку много таких осьминогов, как ты?" Пауза. "А где вы еще водитесь? Есть такие места?" Пауза. Голос Валерия продолжал задавать вопросы через короткие паузы, вместо которых должны были быть ответы.
– Как видишь, он не говорил с тобой, но ты слышал его ответы, - сказал Евг.
– И ты, и Людмила. Он и не мог говорить, не имея органов речи. То, что происходило, похоже на телепатию...
– Очевидно, таким образом он изучил наш язык. Слушал и заглядывал в наши головы, заглядывал и сравнивал. Если он действительно обладает такими способностями, то это именно то животное, которое нужно нам для освоения Океана. Ведь с ним без ультразвукового аппарата можно переговариваться под водой, и к тому же на больших расстояниях.
– Верно, - сказал Косинчук.
– Но животное с таким качеством - это уже не просто животное. Захочет ли оно служить нам?
– Если верить его словам, то захочет. Вот только как долго?
Евг опустил голову, наморщил лоб, потирая пальцами виски. Подумал вслух:
– Я должен увидеть его собратьев. Изучить их. Тогда я смогу ответить на этот вопрос, от которого так много зависит. XIII
Косинчук начал упорные поиски поселения осьминогов. Он уплывал один, а Валерий оставался с Мудрецом. Он расспрашивал его о повадках рыб и моллюсков, о течениях, рельефе морского дна. Иногда ответы спрута были четкими и ясными, а иногда такими путаными, что ничего нельзя было разобрать. К тому же осьминог все чаще сам задавал вопросы или отвечал вопросом на вопрос.
Валерий упорно возвращался к тому, что его больше всего беспокоило. Он заставлял спрута вспоминать Людмилу Николаевну и убеждался, что тот знает прошлое.
"И все же он чем-то не похож на Мудреца, - думал Валерий.
– Разве мог за короткое время Мудрец так измениться? Это отяжелевшее туловище и бородавки на щупальцах... Но, может быть, для осьминога такое изменение естественно? Например, в какой-то определенный период его жизни?"
До руки человека дотронулось холодное скользкое щупальце - октопус напоминал о себе. Валерий отдернул руку. "Я слишком откровенно думаю. А что, если он уже знает о моем подозрении?"