В погоне за «Белым зайцем»
Шрифт:
Если когда-то Ребров и видел коллегу удивленной, то точно не до такой степени.
– Вы говорите по-русски? – в полнейшем изумлении выпалила она.
– Почему вы так удивлены? Ведь и вы говорите на моем языке, – произнес Ливан, явно улыбаясь.
– Да, но…
– Ближе к делу. Как вас зовут, вы сказали?
– Виннер. То есть Кира. То есть Кира Виннер, – продолжая нервничать, протараторила девушка.
– Кира, я весь внимание.
– БЗ. Он в России. Вы должны нам помочь. Уже совершено первое убийство. Почерк один и тот же. Есть подробный отчет. И самое главное, есть фото.
Ливан присел на свой любимый диван. Ноги стали немного ватными. По тыльным сторонам ладоней покалывало, словно от иголок. Лицо побледнело. Бультерьер, почувствовав состояние хозяина, привстал со своего места и, наклонив голову вправо, чуть поскуливая, с тревогой уставился на него.
«Стоп! Возьми себя в руки. Это может быть очередной уловкой изголодавшихся репортеров», – пронеслось в голове у комиссара. Он глубоко вдохнул, задержал дыхание, затем, не выпуская воздуха, сделал еще один короткий вдох и не дышал несколько секунд. Это упражнение из китайской медицины ему посоветовал его давний друг доктор Невада. Суть его была в моментальном обогащении мозга кислородом, что позволяло чувствовать себя лучше. Затем Ливан выдохнул и продолжил диалог.
– Кира, я оценил ваши навыки добывать информацию с того момента, как мне позвонили из клуба Каспера. Также я в восторге от того, что ради интервью вы так прекрасно овладели датским языком. Надо признать, нет даже акцента, но…
Его внезапно перебили.
– Прошу вас, Ливан, поверьте мне. Я пришлю вам всё, чем мы на данный момент располагаем. Только не вешайте трубку! – Кира так умоляла датчанина, что даже Ребров встрепенулся от ее интонации.
Ливана от услышанного тоже пошатнуло. Он словно почувствовал вину перед утопающим, который протягивал ему руку. Но не менее сильной была и смежная мысль не оказаться дурачком.
– Ну хорошо. Допустим, вы действительно говорите правду. Почему СМИ еще молчат об этом? Только не говорите, что это из-за часовой разницы во времени, – датский комиссар попробовал подловить «русскую шпионку».
– Мы предпочитаем не шуметь раньше времени. И именно поэтому я звоню вам. – В голосе Киры чувствовалась теперь уверенность, и поэтому она решила перейти к фактам. – Продиктуйте мне ваш имейл, я пришлю всё. В том числе и ваше персональное «приглашение» от БЗ.
Нависла тяжелая пауза. Кира покорно ждала ответа. Еще мгновение – и ее посетила бы ярость, сопровождаемая гневом.
– Ок. Записывайте. Я ознакомлюсь. Но если вы меня… – Олсен прервал фразу, понимая, что начинает закипать и вот-вот наговорит лишнего. Затем выдохнул и продиктовал адрес.
– Надеюсь, вы еще помните, Ливан, что времени осталось не так много. У нас тринадцать дней.
Это было подло со стороны Виннер, но, как оказалось, эффективно.
– Я свяжусь с вами, – сухо ответил Олсен и положил трубку.
Кира, точно после броска с оценкой иппон [20] , без сил рухнула в свое рабочее кресло. Вид у нее был изможденный, поэтому Ребров бросил ей бутылку с водой. Но и в доме датчанина атмосфера была далеко не праздничной после этого разговора.
20
Самая высокая оценка, которой боец может достичь в японских боевых искусствах.
Ливан держал телефон в мокрых от пота ладонях: так его организм всегда реагировал на стресс. Затем он вышел на веранду без верхней одежды и закурил, чего с ним не случалось много лет.
Отчитавшись, а точнее, рассказав полковнику, о чем удалось поговорить с Ливаном, Кира и Сергей разъехались по домам, условившись быть на связи с начальником.
Есть время на любовь?
Сергей сел в такси и снова попытался дозвониться той, о которой думал последние две недели. Загадочная, даже скорее чудная, девчонка крепко зацепила его, проведя с ним всего одну ночь. Ночь по своим правилам. Правилам, наполненным жесткими ограничениями, с которыми он никогда не сталкивался. Сильный и властный великан был покорным, а порой даже жалким в ее власти.
Из клуба «Путь», где эта бестия его и склеила, они сразу отправились к ней, хотя Сергей всячески пытался провести «бой» на своей территории в любовном трехкомнатном логове на проспекте Мориса Тореза, 77. Место, куда они приехали, больше напоминало кинопавильон или скорее даже лофт. Ребров сразу понял, что это не жилье девушки. По крайней мере, в этом месте не было ничего намекающего на домашний уют. По классической схеме она отправилась в душ, а он в это время осмотрел помещение на наличие в нем камер.
«Чисто. Скрытая съемка отменяется, можно расслабиться», – пронеслось в голове. И вот наконец она появилась перед ним в образе амазонки. На ее спортивной фигуре были вызывающие черного цвета аксессуары. Шею украшал кружевной чокер, идеальные линии тела разрезали тонкие полоски портупеи, упругая грудь была прикрыта полупрозрачным топом, а оголенные бедра удерживали на себе непрозрачную теннисную юбку черного цвета.
На стройных, с ярко выраженными икроножными мышцами ногах великолепно смотрелись чулки в крупную сетку. В руках у девушки был черный атласный пояс-кушак.
– Всё это сегодня будет твоим, – прикусив нежно губу, тихо и проникновенно произнесла она.
Ребров молча и жадно продолжал рассматривать перед собой идеальный силуэт незнакомки. Затем, медленно двигаясь к ней навстречу, он начал снимать с себя рубашку.
– Стоп! Не так быстро! – вдруг громко и уверенно выпалила она, и великан с оголенным торсом замер. – Моя территория – мои правила. Делай что я говорю, и, уверяю тебя, ты забудешь всех, кто был с тобой до меня.
Далее она заставила его раздеться, а после, уже голому, кинула пояс, и Сергей покорно завязал себе глаза. Взяв его за руку, она усадила великана в кресло-седло. Это декоративное произведение искусства имело даже стремена, куда незнакомка помогла Сергею поместить стопы ног, а затем пристегнула их строительными жгутами.
– Что ты творишь? – смеясь, осведомился он, при этом не сопротивляясь происходящему.
– Доверься мне, милый, – прислонившись к его голой, мощной и горячей спине своей грудью, томно на ухо ответила девушка и, взяв его широкие ладони, положила их к себе на бедра.
Он тут же сжал их крепко, но бестия ловко соскользнула с седла – и вмиг руки оказались затянуты путлищем. От такого безвыходного положения Ребров слегка занервничал. Он попытался сдвинуться с места, но путлище и жгуты от этого только затягивались сильнее.