В погоне за «Белым зайцем»
Шрифт:
– Убийца этой девушки – международный преступник. В Дании он три года подобным образом терроризировал несколько городов. Нам нужно его остановить раньше, чем это откроется широкой общественности.
Аганов перевел взгляд с Киры на Реброва:
– А ты тоже так думаешь, Сережа?
– Я только сегодня узнал эту историю. И я с трудом, но верю Кире.
– Ну, допустим, ты права. Что от меня-то нужно?
– Привезите из Копенгагена в Питер того комиссара, который вел дело.
– Как? Бандеролью? – улыбаясь, ответил полковник и повторно наполнил бокалы.
– Из газет я узнала, что он в отставке. Давайте пригласим его в качестве независимого эксперта!
– А если он не согласится? – подвигая бокалы к гостям, спросил Аганов.
– Согласится. Для него это личное, – уверенно парировала Виннер.
– Я так и не понял. Мне, что ли, его пригласить?
– Нет. Просто обеспечьте условия, а я уговорю его.
После этой фразы мужчины переглянулись и улыбнулись в унисон.
– Хорошо. Завтра мы всё решим, – сдался полковник.
– Нет! Сегодня! То есть рано утром я свяжусь с его управлением и узнаю его телефон. Затем мы купим ему билет и организуем гостиницу. Он нужен нам как можно скорее, – окончательно осмелев, настаивала капитан.
– Значит, так! Сегодня Новый год! Меня ждут гости. Вы тоже мои гости. Сейчас мы пойдем встречать его и дарить подарки, а завтра уже испортим себе выходные. Договорились?
Кира одобрительно кивнула. Ребров вторил ей. Первая уже не думала о подарке от бабушки, а второй – о друзьях и той загадочной девчонке, на которую так плотно подсел в последнее время, что ждали его в клубе «Путь». Начальству не отказывают.
Они выпили снова.
После Аганов взял под руки обоих и выдвинулся по направлению к «веселому дому».
«Жди меня, и я вернусь! Только очень жди!»
Он прошел мимо ресепшена, слегка покачиваясь.
«Пьяный, наверное», – подумал администратор. Войдя в лифт, Петер нажал на кнопку номер четыре и мысленно торопил движение лифта вверх. Наконец выйдя на своем этаже, он в гордом одиночестве, иногда опираясь о стены руками, проделал долгий и тяжелый путь к своему гостиничному номеру. К счастью, соседа не было в комнате, что избавило его от объяснений такого состояния. Рухнув в одежде на свою кровать и с титаническим усилием скинув на пол только обувь, он моментально уснул.
Его разбудили частые и настойчивые удары по входной двери. Незваный гость не унимался и после того, как Петер крикнул в сторону нарушителя спокойствия:
– Stop det! Jeg abner den nu! [16]
Петер посмотрел на часы электронного циферблата Casio. Они показали 23:03. Как только дверь открылась, на шею датчанина набросился «гость».
– Слава богу! Ты живой! – со слезами на глазах говорила и одновременно целовала своего пленника Алина. – Прости меня! Я не должна была втягивать тебя в это!
16
В переводе с датского означает «Перестаньте! Я сейчас открою!».
Не поддаваясь на эти неожиданно смелые и нежные ласки, Петер спросил решительно:
– Кто он?
– Это мой охранник, водитель и надзиратель, – печально произнесла девушка.
Оба смотрели друг на друга, словно игроки в покер, просчитывая в уме комбинации.
Затем Алина медленно положила руки на плечи датчанина, обняла его и шепнула на ухо:
– Я всё расскажу тебе о себе, но тебе это не понравится.
Петер молчал. Ему так не хотелось быть дураком, но и отказаться от ее истории он не смог.
Алина долго рассказывала о своей нелегкой судьбе и об отце, который является очень влиятельным человеком. О том, как он воспитывает ее с детства, но по всем признакам явно готовит для чего-то или кого-то. О том, что гигант со шрамом теперь не сможет полноценно ходить: его колено собирают по кусочкам. От этих слов Петера посетило чувство вины. Также Алина рассказала о том, как сбежала из сегодняшнего плена и что до утра ее, скорее всего, не будут искать.
Она произносила каждое слово, смотря в глаза датчанину, и от этого он всё чаще ловил себя на мысли, что верит ей как никому. Но думал он, как эгоист, только об одном: она не была замужем.
Из всего услышанного было ясно, что с родственниками жениху не повезло. Более того, их роман будет разорван не только расстоянием, но и отморозками из русской мафии.
Слова девушки успокоили Петера, и он, забыв об инциденте, решил, что сегодня никто и ничто не испортит их первый с Алиной праздник.
На часах уже было 23:43. Новый год приближался стремительно, а плана по его совместному празднованию всё еще не было.
Распахнув шкаф, девушка сняла белую рубашку с вешалки и, смеясь, бросила ее прямо датчанину в лицо. Ее голубые глаза уже не выглядели такими грустными.
– Собирайся скорее!
– Что ты затеяла? – улыбаясь в ответ, спросил он.
– Мы идем встречать Новый год!
Алина схватила его за руку и потянула по направлению к двери. Не размыкая рук, они бежали по лестнице вниз, сопровождая весь свой путь ребяческим смехом и короткими остановками для фото на фотоаппарат, с которым девушка почти никогда не расставалась. И вот наконец они достигли конечной точки.
Великолепное помещение Бального зала поразило датчанина своим размером и красотой. Огромные колонны, величественные кресла в красном бархате и неимоверных размеров люстра с причудливым узором погрузили иностранца во времена царской России. Шикарная сервировка столов, как на подбор похожие официанты и антуражная музыка демонстрировали величайший уровень предстоящего мероприятия, а традиционные русские блюда поражали своим разнообразием и слегка тревожили слюнные железы. Это был самый шикарный Новый год в жизни датчанина. Всю ночь Алина и Петер танцевали, смеялись, примеряли маскарадные маски в толпе таких же счастливых людей. Живая музыка проникала в самое сердце благодаря магии под названием «акустика». Конфетти и серпантин падали на плечи и головы гостей. Всё, казалось, в этот момент было переполнено счастьем и свободой. Кружась в танце, девушка элегантно одновременно подхватила два бокала с шампанским у проходящего мимо официанта, а затем протянула один из них своему спутнику.
– Я хочу выпить за нашу встречу! – заявила она, глядя ему прямо в глаза.
Это было настолько близко как физически, так и душевно, что оба почувствовали пульс и мысли друг друга. С переплетенными руками в локтях выпив на брудершафт, они, согласно средневековому обряду, закрепили его поцелуем. Но только не дружеским, как гласило предание, а самым страстным и долгим, словно полет к альфе Центавра. Когда же вернулись обратно на землю, то прислонились друг к другу лбами и не отрываясь молча смотрели друг другу в глаза.