Шрифт:
Предисловие. Его можно пропустить
Это книжка сборник моих импрессий, надо же, как точно переводится на французский (есть ли там такое слово?) русское «впечатление». Впечатление, впечататься, отпечататься. Impression, imprimer, print. То, что во мне отпечаталось, когда я шла через парк, ехала в метро, читала откровения в ленте соцсети, занималась с учениками и клиентами… Отпечаталось, изменилось сообразно моей природе и стало моим. Стало другим, не таким, как то, что принес ко мне океан жизни.
Мы все отпечатываемся друг в друге, а потом изменяем отпечаток сообразно своей природе.
Знаете,
Так меняет постепенно облик нарисованная собака, если ее копировать с копии через стекло. Так и мы сами меняемся каждый день. Мы же копируем сами себя – клетки, эритроциты, нейроны – все это постоянно копируется, сегодня копия со вчерашней копии, завтра копия с сегодняшней, послезавтра с завтрашней… И через год разница уже огромна. Может быть, если бы копия была точна, то мы жили бы вечно? Но тогда мы не вырастали бы, не превращались бы из мальчика или девочки в дяденьку или тетеньку. Мы бы тогда были вечными ляльками, а кто бы нас тогда кормил? Если все ляльки? Да ведь и родить-то нас было бы некому.
Вот в Святом писании сказано, что размножение – это наказание от Создателя за грех познания. Тут, конечно, есть большая неточность. Животные ничего не познавали, а размножаются. И грехов у них нет никаких. Так что вот: грех не размножение, а осознание своего поступка, суд над своим деянием.
Не судите, будете не судимы. Не судя себе, не суди другого. Но мы все постоянно судим и выносим приговоры. Суд яблоку – вкусное. Приговор – быть съеденным. Субъект всегда охотник. Объект всегда пища.
Субъект всегда охотник (каменщик, земледелец) – тот, кто вмешивается в Творение – молотком или зубами – не важно. Творец всех нас создал в пищу друг другу. Траву, плоды, курочек, друг друга. Объективирование субъекта – это и есть его поедание, поедание его энергии, его времени. Вор, преступник – все они нас объективируют, кто совсем, превращая в труп, кто немножко. Например, украсть весь наш труд, собранный в сбережениях.
Труп – это объект, тот, кто его хоронит – объект. Жизнь – война субъекта за самость, за субъектность, за право судить, выносить приговоры. Только субъект может вынести приговор и превратить субъекта в объект. На столе у хирурга под наркозом никто из нас не субъект, когда нас собака кусает – мы тоже не субъекты. Любой укус превращает субъект в объект.
Все, что мы активно делаем, мы делаем с объектами. Иногда мы оживляем объект, вдыхаем в него дух, как старый раввин в Праге. Так делают учителя, доктора, художники… Все, к кому ты пришел за помощью, наполняют твоего субъекта духом, силой. Усиливают субъектность.
Так что же грех? Применение ума к тому, что Создано? Вмешательство в природу Создания? Но с другой стороны все живое вмешивается в Создание, звери тоже выносят друг другу приговор. Звери не убивают не для еды? Ах, какие хорошие. Но они и не содержат ветклиник, чтобы лечить в них заболевших.
Зачем я все это написала? Я ведь только хотела объяснить, что книга про то, что все, что мы делаем, мотивировано поиском дофамина. Дофамин делает нас уверенными, что мы:
– хороши
– моральны
– правы
– на верном пути
– надо еще
– все, кто против, идиоты
– зато мы – любимчики, и достойны всяческой похвалы.
Принцип удовольствия, говорил Фройд. Да. Так и есть. Дофамин зовет нас из-за дальней горы тревожным трублением. Он зовет нас на поиски нового счастья. И ради дофамина мы готовы на все – даже отказаться от эндорфинов. Например, пойти в клинику и вылечиться от героиновой зависимости. Потому что героин бессилен дать счастье без конца – однажды свежая девочка становится страшной зомбачкой, живым трупом. Ты думаешь, что целуешь девочку, а у нее изо рта сыплются опарыши. Это героин. Это его мзда.
А дофамин берет свою плату заранее. Реши задачу – получишь дофамин. Выучи новый навык – получишь дофамин. Знаете? Есть такие люди – наркоманы учебы. Есть все основания их ненавидеть – они всегда свежи, заинтересованы, любопытны и готовы познать новое. Они чертовски интересны и свободны, потому что из наркотик (дофамин) с ними всегда. Новое есть везде, надо только найти его.
Короче! Я хочу в этой книге стать вашим впечатлением, впечататься в ваши мысли. Стать частью вашего мира. Поэтому я буду писать тут обо всем, что отпечаталось во мне за это время, пока я скидывала новые заметки в папку «Литература». Здесь много литературы – моих эмоциональных впечатлений, которые я стараюсь изложить так, чтобы вы не только поняли мои слова, но и почувствовали их телом – дыханием, диафрагмой, желудком, ногами, руками, запахами… Я буду стараться. Поэтому папка называлась «Литература». Но сегодня я назвала книгу «В погоне за дофамином», потому что именно это мотивирует нас и читать, и писать. Мы все становимся немножко объектом, чтобы набрать силу субъекта. И я – тоже.
Мне нравится, когда меня покупают. Покупка, это когда мы платим другому за то, что он немножко дал себя покушать. Угощайтесь! Надеюсь, что мой дофамин, который я наловила в своей жизни, окажется вам по вкусу.
Часть первая. Короткие инсайты
Смысл жизни
В состоянии любви человек не ищет смыслов, он их уже нашел. Спасибо нашим любимым профессиям, увлечениям и людям за то, что из-за них нам некогда думать о смысле жизни. Все, что ты любишь в жизни и есть ее смысл.
Как надо?
Мало понять, как не надо. Надо научиться, как надо. В этом вся и проблема всех, кто не успел в поезд.
Уменьшатель
Я придумала во сне уменьшатель. Когда мы сталкиваемся в проблемой, она нам кажется великаном, а мы себе – мышкой. Но практика Кота-в-Сапогах показывает, что уменьшенный великан не так страшен. Просто берешь подзорную трубу и смотришь на великана. Только смотришь наоборот. Очень важно взять трубу (мысленно, конечно) и повернуть ее на 180 градусов, а потом смотреть на проблему. Мысленная подзорная труба работает лучше реальной, но если не получается, можно сначала потренироваться на реальной трубе – поиграть и посмотреть, как все уменьшается.