В погоне за Иштар
Шрифт:
Эддар засмеялся. Ему с детства было известно, что варану нипочем не догнать тушканчика, и со стороны ящерицы было большой глупостью даже пытаться.
В детстве он много времени проводил в пустыне, отправляясь на охоту со старшими братьями – и матери меньше хлопот, и ему интересно, все не с малышней нянчиться...
Кто-то скажет, что пустыня – это полное отсутствие жизни, один лишь серебристый, или золотистый, как на Земле, песок.
И это будет ошибкой.
Пустыни Зиккурата, помимо живописных, уютных, и порой простирающихся до нескольких километров, оазисов, таили в себе желтые, зеленые и оранжевые рощи, образованные
Белое солнце плыло по фиолетовому небу, давая дорогу своему красному собрату, освещая, уходивший за горизонт, караван, состоящий из людей и верблюдов.
Раздвинув желтые лианы, Эддар смотрел на этот караван с досадой: сейчас, где-то там, далеко, с таким же самым караваном, по этому серебристому морю, полному зелено-желтых островов, путешествует его Тара.
Сколько раз он обещал себе, что как следует проучит вредную девчонку, нарушившую устав его корабля. Но каждый раз, когда он думал, что с ней сделает, когда наконец-то найдет ее, мысли уносили его внимание совсем в неподходящую сторону, и он, усилием воли, возвращался к действительности…
Связь долго не удавалось восстановить. Ормы были блокированы, рация мертва, и никаких вестей от команды. Оставалось надеяться, что Левочка найдет способ пробить его позывные.
На следующее утро после красной ночи на всех площадях был зачитан манифест, что кхастл Бравиш был уничтожен по приказу Цали за преступления против Цала. Поскольку Бравиш был единственным верховным кхастлом в Цале Таммуз, надлежало выбрать другой верховный кхастл, из срединных. Однако никто из представителей срединных кхастлов не спешил заявить свои права – слишком свежо в памяти народа было свершившееся в эту красную ночь.
Никто не любил бравиумов, и уж тем более никто не спешил занять их место.
Ходили даже слухи, что высшим кхастлом назначат один из самых низших, чьи представители были прислужниками в Замке и домах почтенных бравиумов.
Были это лишь слухи, или подкрепленные доказательствами факты, Эддар не спрашивал. Его не очень волновала нынешняя политика Зиккурата, он знал, что пока не соберет все драгоценности Богини, ни о каком здравомыслии власти на его родной планете не может идти и речи.
У стен дворца, потратив солидную сумму на подкуп одного из дворцовых шпионов, Эддару удалось узнать, что грядут иные времена: скоро Цал Исиды сольется с Цалом Таммуз, как когда-то в древности. Шпион в одежде бродячего умема, так и трясясь от вида золотых монет в руке Эддара, и умильно прислушиваясь к их тонкому, мелодичному звону, поведал, что «старый Цали отправил в соседний Цал своего главного це-Цали, старшего сына Яклина, с бесценными подарками для Цалибу Воинственной Девы, дабы склонить ее слух к согласию принять предложение стать женой Цали Таммуз».
– Старый Цали решил жениться на Деве Иннатхе? – уточнил Эддар.
– Да нет же! – тонким голосом воскликнул шпион, распаляясь от глупости и невнимательности этого богатого путника.
– Яклин
Шпиону так не терпелось получить нелегитимную прибавку к жалованью, что он поделился с Эддаром даже своими домыслами:
– Думаю, для того чтобы склонить Деву-Воительницу принять предложение, це-Цали решил преподнести ей сразу обе Бесценные Статуи.
– Как это обе? – не понял Эддар. Согласно информации, полученной им от перекатчиков, бесценная статуя в Цале Таммуз была только одна – та самая, которая принадлежала ныне вырезанному под корень кхастлу Бравиш. И то, что эта самая статуя исчезла в ту красную ночь, Эддар видел своими глазами.
– Говорят, кхастл Бравиш скрывал от пресветлого Цали еще одну Статую – живую, точную копию той, нерукотворной! Именно за этот подлый обман проклятые бравиумы и поплатились!
Эддар невесело усмехнулся.
Зиккуратские обычаи в самой своей правдивой форме.
Когда-то при одном упоминании кхастла Рачарьи трепетал весь Цал, потому что Рачарьи растили не просто сыновей – они растили воинов, способных постоять за свой Цал и Цали. Тайные знания передавались из поколения в поколение, не даваясь при этом в руки не принадлежащим кхастлу. Рачарьи пользовались почетом и уважением даже в народе – конечно, разные люди случались везде, но в целом высший кхастл чтил древний священный свод законов – чудом сохранившийся с древних времен. И один из законов гласил: …Ни гнева, ни ненависти! Только деяния во благо живых существ!.. Но очень скоро, когда в живых не осталось ни одного рачарьи, за исключением небольшой группки детей, и кхастл Рачарьи был вот также обвинен в предательстве, рачарьев стали порицать и стар, и млад, и само упоминание о них подвергалось осмеянию. И сейчас, слушая, как дворцовый шпион со смаком поносит бывший высший кхастл Цала, тот самый кхастл, который не пощадил когда-то своего предшественника, Эддар хмуро, невесело улыбался. Он понял, что так и будет продолжаться на его родной планете, и с каждым годом становиться будет только хуже, если не собрать вместе все драгоценности Богини. В древнем пророчестве, и только в нем, была единственная надежда для его соотечественников зажить нормальной, человеческой жизнью.
– Так значит, це-Цали повез Цалибу обе статуи, - Эддар задумчиво потер подбородок.
– Послушай, почтенный, а не слышал ли ты ничего о тех людях, что нашли в Замке связанными, после красной ночи? Двух инопланетцах, если я не ошибаюсь, может, пилигримах? Якобы каратели их помиловали и не убили – они ведь не из бравиумов, только связали? Не слышал ли ты чего?
Шпион отрицательно покачал головой. О двух инопланетцах он ничего не слышал. Вложив монеты в трясущуюся от жадности руку, Эддар скрылся в толпе.
Значит, Тара жива.
Это главное.
Они решили, что она и есть их Ожившая Статуя, которая, согласно пророчеству, придет однажды, и совершит для мира Зиккурата немало благих дел...
Каких именно дел, Эддар не знал, не успел докопаться до первоисточников, но не сомневался, что кое-кто на этой планете прекрасно об этом осведомлен. Как не сомневался и в том, что эти благие дела могут прийтись ему не по вкусу.
Надо было срочно принимать меры. Хорошо, что удалось выйти на след Тары. Он будет не Эддар Рьи, если не настигнет караван с Истар до того, как он приблизится к городу-крепости Цала Исиды и не вызволит Тару из плена!