В погоне за мечтой
Шрифт:
– Эйслин, никто не собирается использовать его, как расходный материал, но согласись, что в нашей организации лучше работать тем, кого не держат на этом свете никакие узы. Уж кто-кто, а тебе-то должно быть доподлинно известно, как это больно, терять своих родных. И я согласен с Зедом, что парня можно использовать, возможно, как информатора, не привлекая к оперативной работе. Только сначала, нужно его прощупать, пригоден ли он к нашей работе, – с сомнением в голосе сказал Стефан.
– А если, нет? Если он не пригоден? Вы пустите ему пулю в лоб и зароете, как это сделали бы они? – Эйслин посмотрела на мужчин, в груди клокотала ярость, перед глазами стояла красная пелена. Она сдерживала себя из последних сил.
– Эйслин, не передергивай. Никто не собирается его убивать и насильно в организацию никого не тащат, – начал закипать Стефан. – Если не захочет, его никто не тронет. Можем его в больницу подбросить, как всех остальных. Я вообще не понимаю, почему мы привезли его сюда, а теперь собачимся из-за него, – брат уже кричал. Эйслин закрыла глаза, пережидая вспышку беспричинного гнева. Она не понимала, почему ей хочется защитить этого, в общем-то, совершенно незнакомого ей парня. Такую заботу, прежде, она чувствовала только по отношению к отцу и брату. Девушка открыла глаза и посмотрела на Стефана и Зеда.
– Когда его стабилизируют, отвезете его на ферму. Сочините легенду, что его нашли в лесу или еще где-нибудь, это я оставляю на ваше усмотрение. Все, то время, что он находился в клубе, его держали под наркотой, сейчас он под действием обезболивающих и снотворных. Ни меня, ни Стефана он не видел, поэтому о нас он и не вспомнит, когда восстановится, решим, что с ним делать. Захочет, останется на ферме, а захочет, поедет в город. О нас, нашей организации, он ничего знать не должен, – повернувшись на каблуках, девушка вышла за дверь. Оказавшись в коридоре, девушка стремительным шагом бросилась в свою комнату. И только закрыв дверь своей комнаты на ключ, она дала волю, обуревавшим ее чувствам: боли, ярости и гневу. Она пришла в себя, как всегда, словно вынырнув из глубины на поверхность. В дверь не просто стучали, в нее долбили кулаками и ногами.
– Эйслин открой. Открой немедленно, или я буду вынужден сломать эту чертову дверь, – орал из-за двери Стефан. Эйслин остановилась и огляделась. Комната напоминала сцену из фильма про апокалипсис, причем произошел апокалипсис именно в этой комнате. Девушка перешагнула через разбитую вдребезги тумбочку, отпихнула ногой разломанный стул и, подойдя к двери, щелкнула замком. Стефан, Зед и полковник, ворвались в комнату. На пороге остались стоять несколько парней из оперативного отдела. Они удивленно рассматривали разгромленную комнату.
– Эйслин, ты чего творишь? – ошеломленно прошептал Стефан.
– Ничего, – буркнула Эйслин, садясь на разгромленную кровать. – Выпустила пар. Не все же на парнях отыгрываться. Они уже от меня шарахаются.
– Сама виновата. С тобой тренироваться невозможно, а в спарринг с тобой только Фрэнк и готов вставать, – улыбнулся Зед, глядя на девушку. Уж пусть лучше комнату громит, чем на людей кидается. Сейчас, когда адреналин уже не будоражил кровь, на девушку накатила апатия и усталость. Она посмотрела на мужчин, осоловелыми глазами.
– Извините, но не могли бы вы убраться из моей комнаты, – Эйслин упала на кровать, закрывая глаза.
– Идемте, она в норме, – проговорил Стефан. Он поднял с пола покрывало и подошел к спящей девушке. Во сне сестра выглядела такой нежной и хрупкой. Сейчас в ней никак нельзя было узнать злобную фурию, которая несколько минут назад, полностью разнесла свою комнату. Стефан вздохнул. Срывы стали случаться все чаще, Эйслин уже с трудом контролировала себя. Ей нужно отдохнуть, а не загонять себя бессмысленными и изматывающими ее душу и тело поисками. Решив поговорить об этом с сестрой, он укрыл ее одеялом. – Сейчас она в норме, – повторил он и мужчины покинули комнату, со спящей на разоренной кровати девушкой.
Глава 4
Джей открыл глаза и огляделся. Светлая комната с веселыми обоями в цветочек и толстым ковром персикового цвета на полу. Комната совсем не походила на ту, в которую его притащили вечером. Он помнил женщину с кнутом, который она гладила, как гладят любимое домашнее животное. Двое мужчин сорвали с него одежду и, подвесив на цепях, чуть растянув руки в стороны, ушли, оставив его наедине с этой странной и страшной женщиной. Она обошла его вокруг, любуясь. Затем подошла и погладила его между ног, чуть сжимая пальцы, лаская его член. Джей дернулся, уходя от прикосновений. Ее глаза потемнели от гнева, и она уже с силой сжала руку на его члене. Джей закричал. Женщина рассмеялась.
– Ты такой красивый. Мне нравятся высокие парни. Сначала я сломаю тебя. Ты будешь кричать и молить меня о пощаде. А потом я позову своих парней. Они любят таких невинных мальчиков как ты. Мы отлично развлечемся вчетвером. Не обещаю, что тебе понравится, но мне понравится точно, – говоря ему все эти слова, она продолжала ласкать его член, но испуганный парень не мог возбудится, сходя с ума от ужаса.
– Отпустите меня, не смейте меня трогать, – крикнул Джей, пока она мяла его гениталии. Она пристроилась к его паху ягодицами и потерлась о парня. Джей дернулся, но натянутые цепи оставляли мало места для маневра. А женщина опять сжала его член в руке, вырывая у него новый крик боли. Затем она переместилась к нему за спину и ее руки опустились на его ягодицы. Сжали, чуть разводя их в стороны. Джей задергался в своих путах, чем доставил женщине явное удовольствие. Она провела рукой между его ягодицами и, схватив в руку его яйца, с силой потянула, добиваясь чтобы юноша кричал и бился в ее руках.
– Ты можешь кричать. Я заставлю тебя кричать. Мне нравится, когда мужчина молит меня о пощаде, – услышал он голос, словно множество злобных змей зашипели в ухо.
– Что вам от меня нужно? – в панике закричал он, но женщина ему не ответила, а потом начался ад. Первый же удар заставил его вскрикнуть. Джею казалось, что кожу его спины раздирает когтями какое-то неведомое чудовище.
– Не надо. Прекратите. Остановитесь, прошу вас, – Джей кричал, срывая голос, а в ответ слышал дьявольский смех. Потом наступила благословенная тишина. Джей решил, что умер и даже обрадовался этому, так как в этой тишине, он не чувствовал боли в исполосованной спине, не слышал ужасающий свист бича и злобный смех этой страшной женщины, вытягивающий душу и сводящий с ума.
– Стив, он жив, – услышал он тихий шепот и его лица коснулись нежные, тонкие пальцы, отчего-то пахнущие едким запахом пороха. Джей поднял голову, встречаясь взглядом с серо-голубыми глазами, в которых он увидел тревогу и жалость.
– Помогите, – еле слышно прошептал он, искусанными в кровь губами.
– Стив, его нужно снять, – услышал он тот же шепот.
– Не могу, он слишком тяжелый, – после этого наступила темнота.
И вот теперь Джей со страхом осматривал комнату, в которой очнулся. Комната, светлая и уютная, с большим, во всю стену панорамным окном, выходящим в цветущий сад. Он попробовал подвигать плечами и руками, ожидая неминуемой боли, но боли не было. Джей попробовал сесть, но голова закружилась от слабости. Должно быть за ним следили, потому что не прошло и пяти минут с того времени, как он очнулся, в комнату вошел мужчина. Джей сжался в комок на кровати, прижимая к себе одеяло.