В погоне за Мексикой
Шрифт:
С годами «Пемекс» окреп и стал существовать независимо от воли чужестранных хозяев. С момента рождения «Пемекса» и до наших дней добыча нефти увеличилась в три раза.
Но величие мексиканского «Пемекса» кроется не только в этой цифре. «Пемекс» для мексиканца стал символом национальной гордости и уверенности в своих силах.
Только потому, что существовал «Пемекс», стал возможным другой декрет. 27 сентября 1960 года правительство Лопеса Матеоса национализировало электроэнергетическую промышленность страны. Иностранная компания «Мексикэн лайэнд пауэр», в которой основную роль играл американский капитал, уже не кричала о том, что решение правительства Лопеса Матеоса угрожает безопасности западного полушария. На первых страницах мексиканских газет звенели два слова: «Революция продолжается».
Мексиканское государство теперь было могущественнее, чем тогда, в 1938 году. Оно скупило акции всех иностранных электроэнергетических компаний и установило полный контроль над этой важной отраслью экономики. За один следующий после национализации год предприятия страны дали электроэнергии на 150 миллионов киловатт-часов больше.
Вскоре были национализированы железные дороги, создана система правительственных банков.
Недавно корреспондент американской газеты «Крисчен Сайенс монитор» Джеймс Годселл писал о сегодняшней Мексике: «Мексика XX века зарекомендовала себя как наиболее стабильная страна в Латинской Америке. Есть единственная в своем роде черта, отличающая Мексику от всех других стран Латинской Америки, которая заключается в том, что мексиканец горд своим наследием и своей историей, что он может не соглашаться с Вашингтоном в вопросах политики и что за это его уважают».
Думаю, что такое признание Джеймса Годселла, специалиста по странам Латинской Америки, сделано не ради красного словца. «Мексиканец горд». Это часто услышишь теперь из уст иностранных корреспондентов. Эта гордость растет и, наверное, будет расти, потому что революции еще много предстоит сделать. Впереди — напряженная борьба с американским капиталом, который правдами и неправдами, часто в замаскированом виде, держит крепкие позиции в Мексике.
Но революция продолжается. И здесь встает вопрос о том, сумели или нет передать зачинатели революции революционную эстафету мексиканской молодежи.
Конечно, в каждой стране молодежь бывает разная. Увлечения у нее тоже различны. Но в данном случае я говорю о революции. В моих мексиканских блокнотах сохранились высказывания некоторых мексиканских студентов. Я их записывал в разное время.
Эдуардо Гонсалес Роча. Ему 23 года. Он студент факультета права Национального университета.
«Наша задача — работать для Мексики, — сказал Эдуардо. — Наше зло — социальное неравенство, наша самая главная проблема — сельскохозяйственная. Мы не раз имели продажных лидеров. Мы нуждаемся в авторитетных руководителях. Но что нам нужно еще больше — революционный дух. И мы, молодежь, будем крепить этот дух революции».
Еще одна страничка из записной книжки. И передо мной встает образ другого студента. Будущий архитектор Федерико Муггенберг:
«Я хочу содействовать развитию страны путем строительства жилищ. По-моему, это способствует удовлетворению физических и духовных потребностей человека».
Я перелистываю еще страницы блокнота. Нахожу имя Леона Феррера, который выступает за новые прогрессивные реформы и за то, чтобы правительство всегда окружало себя способными молодыми инженерами и техниками. Тут же имя Рауля Альвареса.
— Сегодня мы организуем митинг молодежи, — сказал мне тогда Рауль. — Мы всегда будем против интервенции Соединенных Штатов в Доминиканскую Республику».
И еще имена, и еще высказывания, и за каждым из них молодые мексиканцы с верой в то, что мексиканская революция продолжается.
Памятники живым президентам
В небольшом провинциальном городке Сан-Андрес Туктсткла учитель пригласил меня в школу на урок.
— Наверное, вам будет интересно, — сказал учитель, — вы никогда не были на уроке в мексиканской школе.
Школа стояла почти в центре города. Над входом развевался трехцветный мексиканский флаг. Мы вошли в класс, и дети шумно поднялись из-за парт. Учитель представил меня ребятам, и в классе стало тихо. Десятки пар глаз были устремлены на меня.
Учитель сел на свое место, и урок начался. Каждый вынул из ранца книгу «Моя книга четвертого года». Учитель положил передо мной такую же книгу.
На обложке книги нарисована смуглолицая девушка, в ее левой руке мексиканское знамя, в правой — книга. Здесь же нарисован орел, расправляющийся со змеей, — символ победы добра над злом.
Я открыл первую страницу и увидел надпись ярко-красными буквами. «Эта книга — собственность Мексиканской республики. Эта книга вручается ученику абсолютно бесплатно, но со следующими условиями: никто не может превратить эту книгу в предмет купли-продажи открыто или подпольно. Никто не имеет права обогащаться за счет этой книги или менять ее на какую-нибудь другую вещь. Никто не вправе вывозить книгу за пределы страны. Человек, который нарушил эти условия, будет рассматриваться как уголовный преступник».
Учитель попросил учеников открыть сто семьдесят четвертую страницу.
— Кто может ответить, — спросил учитель, — при каком президенте было решено выдавать всем ученикам начальной школы бесплатные учебники и тетради?
Много рук потянулось вверх. Но ученик, сидевший справа от меня, не поднимая руки, крикнул:
— Президент Лопес Матеос!
Те, кто поднял руки, обиженно посмотрели на парня.
Я открыл сто семьдесят четвертую страницу книги и увидел портреты президентов республики, властвовавших в разное время. Портрет и рядом абзац, в котором черным шрифтом написано все самое главное, что сделано президентом за шесть лет правления.
— Скажи, Луизита, — обратился учитель к смуглой девочке, сидевшей на первой парте, — какие заслуги перед мексиканским народом у президента Руиса Кортинеса?
Девочка вышла из-за парты, поправила свои косички и, волнуясь, стала пересказывать все, что было написано в книге.
— Президент Руис Кортинес построил много рынков, госпиталей и школ.
Девочка вдруг умолкла. Румянец проступил на ее смуглых щеках. Она растерянно посмотрела на учителя, на меня, на ребят из класса. И когда вспомнила, улыбка украсила ее лицо.