В поисках древних кладов (Полет сокола)

Смит Уилбур

— Отлично, — кивнул Зуга и немедленно перешел к условиям дуэли: — По команде «Расходитесь!» каждый из вас, джентльмены, должен сделать десять шагов, я буду их отсчитывать вслух. Сразу же после счета «десять» я дам команду «Пли!», и после нее вы будете вольны обернуться и разрядить оружие.

Он смолк и взглянул на Типпу. За пояс мешковатых штанов помощника был заткнут длинноствольный заряжающийся с дула пистолет.

— Оба секунданта вооружены. — Зуга положил руку на рукоятку кольта у себя за поясом. —

Если кто-либо из дуэлянтов сделает попытку открыть огонь до соответствующей команды, он будет на месте застрелен секундантами.

Майор снова замолчал, переводя взгляд с одного противника на другого.

— Вам все ясно, джентльмены? — Оба кивнули. — Есть ли у вас вопросы? — В полной тишине Зуга подождал несколько секунд, потом продолжил: — Что ж, тогда начнем. Мистер Сент-Джон, вы имеете право выбрать оружие первым.

Манго Сент-Джон бросил сигару и втоптал ее каблуком в песок. Потом шагнул вперед. Типпу протянул ему палисандровую шкатулку, и Сент-Джон, мгновение поколебавшись, выбрал один из роскошно инкрустированных пистолетов. Он прицелился в небо и взмахом свободной руки взвел курок.

Клинтон взял другой пистолет и взвесил его в руке, плотно обхватив рукоятку, затем повернулся вполоборота, поднял пистолет и прицелился в одного из черно-желтых ткачиков, сновавших по окрестным тростникам.

Робин с облегчением наблюдала, как с привычной непринужденностью держит оружие ее защитник. Теперь она была совершенно уверена в исходе дуэли. Добро должно восторжествовать. Она снова начала молиться про себя, шевелились лишь ее губы, повторяя слова двадцать второго псалма:

«Если я пойду и долиною смертной тени».

— Займите свои места, джентльмены. — Зуга отступил и сделал знак Робин.

Не переставая молиться, она отошла туда, где находился брат, и встала в нескольких шагах за его спиной, подальше от линии огня, соединявшей дуэлянтов.

Типпу, стоявший рядом с Зугой, вытащил из-за кушака длинный, неуклюжего вида пистолет, взвел огромный вычурный курок и поднял оружие на караул. Дуло ствола зияло, как у пушки. Зуга достал свой кольт и, замерев, ждал, пока дуэлянты не сделали по нескольку шагов навстречу друг другу и не повернулись спиной к спине.

Позади них восходящее солнце окрасило вершины холмов сверкающим золотом, но лагуна еще оставалась в тени. Над темной тихой водой клубами подымался туман. Тишину разорвал резкий крик серой цапли, она взлетела из тростников, лениво размахивая крыльями, изогнув по-змеиному шею, чтобы уравновесить тяжесть клюва.

— Расходитесь! — скомандовал Зуга так громко, что сестра испуганно вздрогнула.

В такт счету майора мужчины размеренно зашагали прочь друг от друга, вминая каблуками податливый песок.

— Пять.

Манго Сент-Джон мягко улыбался словно какой-то ему одному известной шутке. Он поднял руку, нацелив изящный

ствол из вороненой стали в порозовевшее небо. Шелковые рукава белой рубашки развевались, как крылья летучей мыши.

— Шесть.

Клинтон, чуть наклонившись вперед, размашисто переставлял длинные ноги, затянутые в белые форменные брюки. Его бледное лицо застыло, как маска, губы сжались в тонкую решительную линию.

— Семь.

Робин едва дышала, ее сердце колотилось в бешеном крещендо, грозя вырваться из грудной клетки.

— Восемь.

Она впервые заметила пятна пота, пропитавшего под мышками рубашку Клинтона, хотя утро стояло прохладное.

— Девять.

Внезапно ей стало до смерти страшно, вся ее вера растворилась в предчувствии несчастья, которое вот-вот на нее обрушится.

— Десять.

Она еле сдержалась, чтобы не завопить: «Остановитесь!» Ей хотелось рвануться вперед, броситься между мужчинами. Робин не хотела, чтобы они умирали, ни тот, ни другой. Она попыталась глотнуть воздуха, но пересохшее горло сжалось, попыталась шагнуть, но ноги словно приросли к земле, отказываясь повиноваться.

— Пли! — заорал Зуга, его голос дрогнул от напряжения.

Зрители застыли. Мужчины на темно-желтом песке повернулись, подобно паре танцоров, исполняющих тщательно отрепетированный танец смерти. Их правые руки взлетели навстречу друг другу — точно таким же жестом тянутся друг к другу разлучающиеся влюбленные. Левой рукой они уперлись в бедро — классическая поза опытных стрелков.

Время, казалось, застыло, бойцы двигались грациозно и размеренно, без смертоносного натиска.

Тишина стояла полная, ветер перестал шелестеть в тростниках, в лесу по ту сторону лагуны не вскрикнули ни зверь, ни птица, податливый песок гасил звук шагов — казалось, весь мир затаил дыхание.

Эхо пистолетных выстрелов с грохотом покатилось по ущелью, перескакивая с утеса на утес Хрипло каркая, вспорхнули вспугнутые птицы.

Выстрелы прозвучали через сотую долю секунды один за другим и слились в единый гром. Из синеватых стволов вылетели белые облачка порохового дыма, возвещающие смерть, и отдача одновременно взметнула пистолеты кверху.

Оба стрелявших отшатнулись, но устояли на ногах. Робин заметила, что облачко дыма вылетело из пистолета Манго Сент-Джона на мгновение раньше, а затем темноволосая голова Манго дернулась, словно от пощечины.

Пошатнувшись, американец сделал шаг назад, остановился и выпрямился во весь рост. С дымящимся пистолетом в руке он смотрел на противника, и у мисс Баллантайн отлегло от сердца. Манго Сент-Джон остался невредим. Робин захотелось подбежать к нему, но вдруг ее радость померкла: темно-красная струйка зазмеилась из густых волос на виске по гладко выбритой оливковой щеке и оросила белый шелк рубашки.