В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

Ергин Дэниел

Венчурные капиталисты, возможно, ищут именно такие новшества. Но также они ищут то, что профессор Гарвардской школы бизнеса Клей Кристенсен называет «подрывными технологиями», – технологии, изменяющие существующий порядок вещей. Многие стремятся найти, профинансировать и поставить на ноги подобие Google в энергетической индустрии, чтобы получить неплохую, пусть и меньшую, чем в случае с Google, отдачу от инвестиций. Они обычно не занимаются созданием новых технологий, а находят, финансируют и направляют новаторов с идеями, новые компании, внедряющие передовые технологии, а также помогают им выйти на рынок¹.

Не просто научные интересы

Но откуда берутся новые технологии? Изменения

в сфере энергетики, как правило, базируются на фундаментальных исследованиях и прикладных разработках и являются результатом деятельности ученых и инженеров, а также креативных и упорных, а иногда упрямых и отбрасывающих стереотипы новаторов.

В США серьезным игроком в сфере базовых исследований и разработок в послевоенные годы был частный сектор. До 1980-х гг. крупные корпоративные лаборатории таких компаний, как Bell Labs, Westinghouse, RCA и General Electric, занимались фундаментальными исследованиями. Молодые физики нередко считали работу в этих лабораториях более перспективной с точки зрения фундаментальных исследований, чем работа университетского преподавателя. «Руководство Bell Labs предоставляло нам финансирование, защищало нас от внешней бюрократии и все время говорило, что мы не должны довольствоваться лишь научными интересами», – вспоминал бывший министр энергетики США Стивен Чу, который девять лет проработал в Bell Labs².

В период расцвета Bell Labs около тысячи ее сотрудников занимались фундаментальными исследованиями – «делали что-то только потому, что хотели лучше понять то или иное явление», заметил Джон Талли, профессор химии Йельского университета, который проработал в Bell Labs 25 лет. «Одним из ключевых моментов была страсть познания. Она была действительно заразительной». Существенно упрощало весь процесс то, что «финансирование предоставлялось автоматически. Вам не нужно было подавать множество бумаг, как делается тогда, когда заканчивается грант и нужно получить новый».

Однако с ростом требований к квартальным результатам со стороны инвестиционного сообщества «фары» корпоративных исследований были переключены на ближний свет. Фундаментальные исследования стали рассматривать как менее значимые в контексте неотложных краткосрочных потребностей большинства компаний. Или, как выразился один исследователь, в частном секторе «был сужен диапазон терпения». Со временем большинство крупных корпоративных лабораторий исчезли. Штат Bell Labs был постепенно сокращен. «Ваша работа должна была оправдываться в течение более короткого времени», – сказал Талли. В 2008 г. новый владелец Bell Labs, компания Alcatel-Lucent, объявила о сворачивании работ в сфере фундаментальных исследований³.

В условиях сворачивания корпоративных исследований фундаментальная наука, а также исследования и разработки все больше ложились на плечи той структуры, которая в течение последних 70 лет является крупнейшим двигателем и спонсором научного прогресса, – правительство США.

Главный двигатель

Если и существует что-то определенно не привлекающее венчурных капиталистов, так это научные эксперименты. Однако «научные эксперименты» являются неотъемлемой составляющей прогресса. Стив Чу во время вручения ему Нобелевской премии назвал эксперимент «последним арбитром», поскольку исследования и разработки – это фундамент. Правительство сегодня является основным генератором фундаментальных исследований в США, причем не только в области энергетики, но и, за исключением фармацевтики, в большинстве других областей⁴.

Правительство с первых лет существования республики стимулировало инновационную деятельность в основном с целью повышения обороноспособности страны. В 1794 г. Джордж Вашингтон, недовольный характеристиками мушкетов, создал группу государственных военных заводов, развернув тем самым первую исследовательскую инициативу американского правительства. Ее цель заключалась в замене

ружей, изготовлявшихся вручную мастерами, ружьями с взаимозаменяемыми деталями, упрощавшими и ускорявшими производство. Это новшество – взаимозаменяемые детали, которое стали называть американской системой производства, имело очень важное значение для становления Америки как промышленной державы⁵.

Но только после Второй мировой войны правительство взяло на себя гораздо более широкие обязательства по поддержке фундаментальных исследований и всей системы исследований и разработок. Исследования и разработки обеспечивают ускорение экономического роста, повышение качества жизни и укрепление национальной безопасности. Получая Нобелевскую премию по экономике, Роберт Солоу, экономист Массачусетского технологического института, лауреат Нобелевской премии, отметил, насколько важна инновационная деятельность – перемещение технологий «из лаборатории на завод» – для экономического роста. Исследования и разработки в области энергетики необходимы для решения более конкретных задач, как то энергоснабжение, рациональное использование, энергетическая безопасность, воздействие на окружающую среду, а также изменение климата. Временные горизонты для инноваций в энергетике зачастую значительно больше, чем могут позволить себе компании или инвестиционные фонды. Так, для создания скрубберов, пригодных для удаления диоксида серы на угольных электростанциях, понадобилось четыре десятилетия и четыре технологических поколения. Чтобы получить эффективную технологию извлечения метана из угольного пласта, понадобилось 15 лет исследований. При таких временных горизонтах рыночная волатильность, неопределенность и перебои в финансировании очень дорого обходятся с точки зрения упущенных возможностей⁶.

Министерство энергетики США поддерживает исследования и разработки, которые осуществляются как национальными лабораториями вроде Лос-Аламосской, Ок-Риджской и Национальной лаборатории возобновляемой энергетики, так и университетскими учеными, частными подрядчиками и компаниями. Только в 17 национальных лабораториях Министерства энергетики трудится свыше 12 000 кандидатов наук, что делает его крупнейшим работодателем для ученых в мире. Также министерство энергетики является «министерством физических наук» – оно поддерживает почти половину всех исследований в области физики в США, в том числе деятельность 111 лауреатов Нобелевской премии⁷.

Уровень расходов правительства США на исследования и разработки в области энергетики часто менялся в зависимости от цен на нефть. Наихудшим для исследований и разработок в области энергетики стал 1998 г., когда цены на нефть рухнули. Расходы вновь стали расти в начале нового столетия. Вместе с тем финансирование исследований и разработок остается на низком уровне, принимая во внимание масштабы таких задач, как использование энергии, энергетическая безопасность и потребность в инновациях⁸.

На сцену выходят венчурные капиталисты

Еще полдесятилетия назад венчурные капиталисты, по словам одного из них, даже не знали, «как пишется слово “энергетика”». Но они определенно играли роль преобразователей в капитализме и на рынках с середины XX в.

Некоторые утверждают, что венчурный капитал – вложение средств в новые компании, ставка на предпринимателей и новаторов – появился гораздо раньше. «Одним из первых венчурных капиталистов была королева Испании Изабелла, которая оказала финансовую поддержку Колумбу», – сказал Уильям Дрейпер III, венчурный капиталист со стажем. Она поверила в команду управленцев под руководством Христофора Колумба. «Она, заглянув Колумбу в глаза, решила, что этот парень действительно может добраться до какой-нибудь земли и привезти оттуда драгоценные камни». Финансирование, которое Дж. Морган предоставлял электрической компании Томаса Эдисона в 1870-х и 1880-х гг., определенно можно считать прототипом венчурного капитала.