В поисках Галатеи. В семи книгах
Шрифт:
В мастерской он открыл небольшой альбом о Родене и показал фотографии коленопреклоненной вакханки и «Размышление» – весьма известные скульптуры.
– Так она голая, – серые глаза Даши округлились, но девушка продолжала рассматривать иллюстрации. Потом она дошла до фотографии терракотовой очаровательной «девушки с шляпкой с цветами». – Ой, какая красивая, – радостно воскликнула Даша. – а я такой могу получиться?
– Года два-три назад, пожалуй, что-то могло бы получиться, тут
– Жалко, – вздохнула Даша, – значит, я тоже уже состарилась? Теперь гожусь позировать телом?
– Ладно, переживать-то, – Паша нарочно сказал это чуть грубовато. – Стань на пьедестал, – он указал на дощатый помост, на который был наброшен старый ковер, – я пару набросков сделаю.
Сам он расположился в складном легком деревянном кресле, в котором сиденье и спинку заменяли полотна грубой ткани. На спинке сзади было написано «DIRECTOR». Кресло ему подарил кто-то из киношных друзей семьи, привезено оно из Голливуда, там в таких режиссеры на съемках сидят.
Как именно она должна стоять, он пока ей не говорил – стой, как удобно.
Рисовал он быстро и скоро подозвал девушку к себе.
– Ого, красиво, – искренне оценила она свое изображение на бумаге. – Так лучше, чем на фотографии или на телефоне.
– Даш, пройдись по студии, свободно, смотри что хочешь, а я попробую что-нибудь поймать.
В мастерской было множество деталей, по большей части гипсовых этюдов. Но и они были интересны по-своему.
Через полчаса Паша спросил у девушки, не голодна ли она, предложил по чашке чая, и они переместились на крохотную кухоньку. Он поинтересовался, что из увиденного ей понравилось?
– Там такая гипсовая фигурка девушки в легкой тунике, ветерок ей чуть попку приоткрывает.
– Это я хотел сделать Фемиду. Она, конечно, всем известна – богиня правосудия, но ее изображали суровой, с закрытыми глазами, сидящей на этаком троне, с весами в левой руке и мечом в правой. А ведь она, как я ее видел, была простая, веселая, полная юмора. Я, правда, повязку на глазах и весы ей оставил. А ты обратила внимание, что у нее возле правой ноги стоит корзинка с фруктами?
– А зачем корзинка?
– По легендам у нее в правой руке был рог изобилия. Если она выносила оправдательный приговор, то бывшего подсудимого награждали из рога изобилия.
Даша выбрала себе большую белую фарфоровую чашку и сначала налила заварку, потом добавила кипятка.
– Так что, по моему замыслу, она молодая, задорная, но без меча – так сказать, мораторий на смертные приговоры. В общем, чтобы обвиняемому было не так обидно слушать приговор от молодой девушки, как от злобной старухи, – пояснял ваятель свой давний замысел.
– Ага, глядя на такую Фемиду, у приговоренного могло появиться последнее желание – переспать с ней последнюю ночь.
– Ну, ты и извращенка, – искренне удивился Паша.
– А женщина должна быть такой, чтобы ее хотелось, чтобы была самая желанная, – у Даши на этот счет была вполне сформировавшаяся точка зрения.
– Еще постоишь? – спросил он после паузы.
– Запросто, ты только скажи, как. Я могу с полчаса не двигаться.
– А до пояса разденешься?
К этому вопросу Даша была уже готова, а потому ответила сразу.
– Могу, только у меня грудь небольшая, – при этих словах она смотрела на Пашу прямо, не мигая, пусть он смущается.
Грудь у нее оказалась очень даже милая – действительно небольшая, округлая, но торчком, да и соски еще сохранили почти первозданную форму «клювиков» и розовый цвет. И гладкая кожа, тронутая легким загаром – чуть-чуть смуглая, с виду даже бархатистая.
– Я устала так стоять, рука затекла, – сказала Даша.
– Хорошо, сядь на тумбу на помосте, попробую сделать тебя сидящей, – согласился Павел. – Хочешь, набрось кофточку – не хватало еще, чтобы тебя просквозило.
– Нет, не простужусь, сегодня хороший день – и не жарко, и не холодно, самый раз, – согласилась Даша, но кофточку все-таки набросила.
На следующий день Даша пришла, предварительно позвонив. Ей стало интересно, как она получится теперь, к тому же все равно делать было нечего, а у Паши в мастерской – интересно.
Пару минут она сидела спокойно, хотя он пока ее не просил позировать, а потом что-то вспомнила и обратилась к Павлу, который уже мастерил из толстой проволоки конструкцию на станке:
– Я тут новые босоножки купила, можно померяю?
– Конечно, можно, – согласился Павел и вновь полюбовался стройностью девушки, которая чуть не на цыпочках быстро прошла в прихожую, где оставила коробку.
Когда он уже уложил основную массу пластилина на проволочный каркас, Даша сидела на тумбе, выдвинув правую ногу подальше вперед, и рассматривала, как выглядит туфелька на ноге.
– Какая прелесть, – восхитился вслух скульптор, – вот так и сделаю: девушка, сидящая на камне, на берегу моря.
«Правда, каркас для Венеры останется неиспользованным, – подумал Паша. – Ладно, постоит до следующего раза».
– Давай-ка я сделаю набросок на бумаге, чего тебя долго мучить, – предложил Паша.
– Давай, – согласилась Даша – А как тебе эти туфельки? Правда, красиво?
– Они как раз для твоей изящной ножки – подыграл Павел. – А теперь чуть-чуть откинься назад, голову приподними, словно хочешь посмотреть на горизонт. Смотри вдаль!
Он быстро сделал набросок на одной странице, потом на второй.