В Поисках Пернатого Змея Солнечного Бога Кетцалькоатля

Безуглая Ирина

– Зачем его так вырядили? Бедный парень, – уже без смеха сказал Шал Талам. – Правда, мне его даже жалко.

– И мне, – тут же поддержал друга Кил Чилим.

Все замолчали, задумались, глядя на огонь, где в горшке остывали разваренные до мякоти кукурузные зерна. Ребята, вытягивая шеи, с удовольствием вдыхали запах горячей кукурузы, ждали, когда им дадут поесть.

Улучив момент, пока дети не слышат, Чуэн Мулук, подсел поближе к Вуцли Кеху и сказал:

– Послушай самое главное. Это не простой мальчишка. Говорят, это сын самого

Кетцалькоатля.

Он понизил голос до шепота, наклонился к самому уху приятеля, и не видел, как мимо дома прошла ночная стража холканесов. Он не заметил, как двое из них темной тенью прижались к тонким стенам дома, и давно внимательно слушают разговор друзей.

Была уже глубокая безлунная ночь, когда Вуцли Кех и его младший брат собрались уходить.

– Помолимся богам, чтобы скорей пошел дождь, иначе весь наш прекрасный город погибнет, – сказал Чуэн Мулук.

На восходе солнца в зале из белого оникса, что находился внизу Главной пирамиды, снова должен был собраться Хор непререкаемых в полном составе.

Но еще до начала общего заседания Непререкаемых, к Великому повелителю Ата Ву поспешил начальник стражи Халач Виник. Он попросил срочно принять его, так как у него есть очень важное сообщение.

– Храбрый и могучий Повелитель Белого города Полуденного солнца, – склонившись на одно колено, начинает свою речь начальник тайной стражи. – Мои холканесы донесли мне о разговоре, который они подслушали в доме Искусного мастера, Чуэн Мулука. У него в гостях был Вуцли Кех – Олень догоняющий ветер. Ты помнишь, оба они из племени «разбуженных ягуаров». Они всегда были нашими врагами, клана «свирепых койотов». Но ты, Великий, одержал победу ….

– Да, мне удалось их победить. Давно… Сколько уже прошло? Почти 20 полных лун. Они пали перед моей силой и умом, – кичливо произнес Ата Ву, с удовольствием поглаживая трофеи – когти ягуара, висевшие у него на шее. – Я покорил этот род, и они мне не страшны. Я их теперь называю племенем «спящих ягуаров», – рассмеялся Ата Ву и откинулся на спинку кресла, стоящего на высокой каменной платформе. Кресло, как и трон, было сделано специально, чтобы все, кто подходили к нему, смотрели на правителя снизу вверх, а он, естественно, сверху вниз. – Ну, говори, что услышали твои стражники?

– Чуэн Мулук знает о рыбе-птице Брухо Бухо, о Лазоревом мальчике и даже о том, что он…, – Халач Виник замолчал, страшась договорить до конца фразу, но сверху на него смотрел суровый Повелитель, ожидая продолжения. – Что Лазоревый мальчик – сын Кетцалькоатля, – прерывисто дыша, как будто после бега, произнес, наконец, главный стражник.

Ата Ву не выдал ни одним движением, что донос начальника холканесов неприятно удивил его. Он только махнул рукой, приказывая покинуть зал, и велел позвать Верховного жреца Ахав Кана. О чем они договорились, стало известно на заседании Хора непререкаемых, которое состоялось в этом же зале, как и намечалось, на восходе солнца.

Хор непререкаемых, как было сказано, состоял из самых важных лиц города. Кроме самого Великого повелителя, его помощника Батаба, Верховного жреца и Главного начальника военной стражи, в зале сидели, сверкая богатыми одеждами и головными уборами, старшие жрецы многочисленных храмов, несколько богатейших торговцев и ювелиров. Эти попали сюда, потому что не раз пополняли казну города, опустошенную непомерными тратами на пышные празднества и на войны с соседними племенами. Членами Хора были и сборщики налогов, оракулы, предсказатели и главный летописец. На отдельной скамье сидели вожди шести других кланов города, кроме «койотов». Все они были настроены не очень дружелюбно к Великому повелителю, но и между собой частенько враждовали.

Главный жрец подал знак пропеть гимн в честь бога дождя Тлалока и члены Хора, став на одно колено, прижав правую руку к животу, запели.

Айа-юйа-йа! Великий Тлалок-бог!Пошли нам дождь. На город пустьПрольется ливень. Вода большаяПусть напоит поля и хлынет в русла рек.Даст жизнь росткам и семенам,Пусть благодатною водою питьевойНаполнятся колодцы древние до верха.Великий Тлалок, славим мы тебя.Прими молитвы преданных тольмеков.Тебе, Великий Тлалок, ночь каждуюКладем дары на жертвенник священный,И кровью обагряем плиты храма.Мы ждем от божества, Тебя, Великий Тлалок,Дождя! Дождя! Дождя! Дождя!

Последний клич о дожде Хор завопил такими мощными голосами, что с древних стен зала кое-где посыпались пластинки оникса.

Закончив петь гимн, Хор непререкаемых, прослушал предложение Ата Ву и сразу его поддержал: устроить для горожан, несмотря на голод и недостаток воды, праздник по случаю возвращения тольмекских воинов. В кровавых битвах они победили племя хельмов, живущее за дальними горами. Гонец принес весть о победе. Войско на подходе к городу, надо готовиться.

– Праздник хоть на время заставит забыть о голоде и жажде, усмирит недовольных и предотвратит бунт, – объяснил Ата Ву, и все с ним согласились.

Потом заговорил Верховный жрец Ахав Кан. Он сказал, что надо построить новый храм в честь бога дождя Тлалока, выше и большего старого. Хор, не возражая, тут же согласился и с этим предложением. Но то, о чем он заговорил потом, застало врасплох всегда послушных членов городского собрания.

– Главное, когда будет построен храм, – торжественно произнес Ахав Кан, надо принести Тлалоку в жертву не кролика или свинью, а человека. И не раба, а соплеменника. Это и станет настоящей жертвой богу дождя. Тогда он примет наш дар, поймет, как тольмеки почитают его, и только тогда он пошлет нам Большую воду. Она потечет по высохшим руслам рек, оросительным каналам, заполнит колодцы. Тогда взойдут посевы, а склады снова будут ломиться от ароматных зерен какао, сочных початков спелой кукурузы, красных стручков острого перца. Рынки и площади заполнятся народом, крестьянами, торгующими собранными на полях плодами. Ремесленники смогут продать свои изделиями из ткани, шкур и кожи, гончары посуду, ювелиры – золотые и серебряные украшения. Ахав Кан сделал паузу, чтобы собравшиеся оценили его красноречие. – И пусть прольется кровь человека и прольется Большой ливень. – Громко проговорил Верховный жрец Ахав Кан, заканчивая свою речь. Он склонил голову, сцепив на затылке ладони рук, – жест, означающий покорность воли богов.

Главный правитель Ата Ву повторил его жест, одобрив тем самым предложение Верховного жреца. Но Хор непререкаемых, что редко бывало, не сразу согласился принять идею Верховного жреца. Дело в том, что древний обряд человеческих жертвоприношений был запрещен во времена правления Светловолосого бога-орла, Пернатого змея Кетцалькоатля, и до сих пор это запрет соблюдался.

Все молчали, быть может, представляя, как будет происходить давно забытый обряд.

А будет это так. На восходе солнца Након – Темный палач, в маске, поскольку ему не разрешалось показывать свое лицо и повязкой на глазах, чтобы все оценили точность его удара, занесет над распростертым телом жертвы обсидиановый нож. Он вонзит нож в грудь и вырвет сердце. Потом Након поднимет на ладони еще трепещущее сердце и покажет его всем с высокой площадки пирамиды. И каждый, стоящий у ее подножия, будет видеть, как капли крови падают на ступеньки, сливаются и стекают, оставляя красную извилистую дорожку. Тогда народ, собравшийся на главной площади, в один голос выдохнет священный клич тольмеков: «Айа-юйа-йа», радуясь, что бог принял жертву.