В Поисках Пернатого Змея Солнечного Бога Кетцалькоатля
Шрифт:
– Ты прав, Батаб. Решено. Объявите с башен мой приказ: всем свободным гражданам, от мала до велика, работать на строительстве нового храма богу дождя великому Тлалоку.
Оставалось обсудить еще одно важное дело. В этом году, середины Третьего солнца, в день, когда над Пирамидой луны сойдутся две звезды – утренняя и вечерняя, надо, следуя обычаю, выбрать нового Батаба, помощника Главного правителя. Его выбирают по результатам соревнований на Празднике каменного топора. Участники состязаний проходят не одно испытание, но окончательным победителем становится тот, чей топор пролетит дальше всех сквозь узкое
Раньше, когда правителем Великой империи тольмеков, людей племени ягуаров, был Кетцалькоатль, соревнования по выбору Батаба проходили честно. Победитель становился первым помощником правителя, известным и уважаемым человеком в городе. Его ценили за силу, ловкость, мужество, справедливость. Его имя вписывалось в священные хуны – тольмекские летописи, среди записей о других важных событиях в жизни тольмеков. И это было главной наградой победителю. Свитки укладывались в каменные ниши стен обсерватории на вечное хранение.
Но когда клан Свирепых койотов пришел к власти, а Кетцаля не стало, все изменилось. Действительные результаты соревнований не учитывались. Помощником становился тот, кого назначит Великий повелитель, как нынешний подхалим Батаб. И на этот раз Ата Ву не сомневался, что послушные ему судьи на празднике «топора», сделают так, чтобы Батаб снова стал победителем.
Приказ правителя города о строительстве нового храма в честь бога дождя должен быть оглашен сразу же после заседания Хора, а вот имена Избранного и его Спутника решили держать пока в тайне, на всякий случай. Опасались мятежа: среди тольмеков немало еще оставалось «людей-ягуаров".
Уже на следующий день на верхней широкой площадке Главной пирамиды начались работы по сооружению грандиозного храма посвященного Тлалоку. Старый храм быстро разобрали, но камни, как делалось всегда, сохранили для возведения нового. Холканесы обходили дома, сгоняя всех жителей на строительство.
И вот уже тысячи рабов и свободных граждан день и ночь трудятся, чтобы возвести храм Тлалоку, чтобы бог возблагодарил людей и послал на их землю ливень, благодатный дождь. Везде кипит работа: в каменоломнях, в мастерских резчиков и каменотесов, в песчаных карьерах. Одни подтаскивают глыбы прочного известняка сразу к пирамиде, поднимают наверх с помощью сложных деревянных конструкций, другие обрабатывают и шлифуют камни, чтобы потом художникам – резчикам можно было нанести разные рисунки, рельефы, орнаменты. Это делают уже настоящие мастера, из которых самый искусный – Чуэн Мулук.
Каждый день мальчишки-подростки снуют по веревочным лестницам, по ступенькам древней пирамиды и по первым уложенным плитам вверх-вниз. Тут же и Шал Талам со своим другом Кил Чилимом. Всегдашней обязанностью ребят было приносить старшим лепешки и воду. Но сейчас, когда часто нет ни того ни другого, они раздают взрослым лишь по горсте бобов, да в глиняных чашках приносят по глотку с трудом добытого сока кактусов. А когда и это заканчивается, строители достают кусочек жевательного табака, заменяющего им еду и питье.
Мальчишкам все интересно, и они прыгают с камня на камень, перелезают через спины диковинных животных, высеченных на плитах пирамиды, играют в прятки, укрывшись за причудливо разрисованной яркими красками колонной, или за четырехгранными выступами на стенах пирамиды. Они уже, кажется, облазили все, что можно, как однажды, забравшись на площадку, где еще недавно стоял старый храм, обнаруживают круглые ровные отверстия, расположенные в определенном порядке по всему периметру.
Надо их исследовать, – решают мальчишки. Тут же Шал Талам находит подходящую палку и засовывает ее внутрь одного отверстия, пытаясь проткнуть как можно дальше.
– А вдруг, там в глубине, окажется клад? – шепчет он другу.
– Или спрятанные сосуды с питьевой водой? Хитрые жрецы на все способны, – откликается Кил Чилим, хватая другую палку.
Каждый начинает ворошить в отверстии каменную пыль и песок, попавшую внутрь. Но пересохшие палки быстро ломаются. Тогда Кил Чилим запускает внутрь отверстия свою худую руку и легко выгребает рассыпавшиеся куски деревяшки, потом начинает очищать проход от слежавшейся пыли, смешанной с мелкими камушками. Его сменяет Шал Талам, и так они выгребают весь мусор, куда достает рука, заглядывают в темный проход. Пустое и полое, как труба, отверстие уходило вглубь пирамиды. Но, увы! Ни клада, ни кувшинов с водой там не было.
Зато внезапно, кажется, совсем рядом, отчетливо послышались голоса, разговор. Оба мальчика застывают, прекращают болтать и смеяться, тихо опускаются на плиты, растягиваются на камнях площадки, и почти засунув уши в отверстие, слушают, стараясь не пропустить ни слова.
– Повелитель! Войско на расстоянии одного полета стрелы от города. Пора созывать народ на праздник. Дайте приказ прекратить на два дня работы по возведению храма, – сказал голос, в котором не трудно было узнать Батаба, так как он сам часто объявлял с храмовой трибуны приказы Великого повелителя.
– Хорошо, можешь объявлять. И еще не забудь напомнить, чтобы все надели праздничные наряды. Пусть музыканты достанут свои флейты, барабаны, трещотки, и пусть жрицы храма цветов сплетут гирлянды, чтобы украсить победителей. Только у них в храме остался сад с живыми цветами.
Ребята узнали и голос Великого повелителя города. В дни торжеств он всегда первым начинал петь гимны.
– Да, я слышал, в Храме богини цветов есть какой-то магический подземный ручей и озеро. Сам я не видел, туда нельзя входить непосвященному, да еще мужчине… Это единственный ручей, который не высох. Странно, правда, Повелитель? – снова послышался голос Батаба.
– Мы не имеем права рассуждать ни о воле богов, ни об их капризах или шутках, – важно сказал Великий повелитель города и приказал Батабу уйти. – Да, помни. Пока ни слова о жертвах Тлалоку.
Мальчики отпрянули от «говорящей» трубы, очевидно соединенной странным образом с внутренними комнатами пирамиды. Отверстия, которые раньше, пока не разрушили старый храм, оставались невидимыми, спрятанными за стенами, сейчас оказались снаружи. И теперь каждый, если бы догадался прислонить здесь ухо, смог бы услышать все секретные переговоры Повелителя со своими подчиненными!