В поисках правосудия: Арест активов
Шрифт:
Положив руку мне на плечо, сенатор Грассли добродушно ответил:
— Нет, сегодня всё время ваше, Билл.
Меня привели к присяге.
Я не взял с собой ни бумаг, ни блокнота, ни ручки, и некому было помочь (Джулианна уже улетела в Калифорнию по делам). Но я не нервничал. Я не был стеснен временем, и в течение одиннадцати минут я рассказывал нашу историю так, как я ее чувствовал.
Большинство слушаний в Сенате — это отчасти спектакль. Сенаторы произносят речи и задают вопросы, усиливая свою партийную линию, и сейчас не обошлось без этого. Республиканцы пытались дискредитировать Гленна Симпсона и хотели услышать от меня, что досье на Трампа было полным вымыслом, а демократы давили на то, что встреча в Башне Трампа была
Слушания Судебного комитета Сената, 27 июля 2017 года (© DREW ANGERER/GETTY IMAGES NEWS/GETTY IMAGES)
Я не поддался, держа курс прямо по центру. Я не мог позволить превратить эти слушания в партийные разборки. Мне нужно было, чтобы и республиканцы, и демократы продолжали работать вместе. Мне нужно их единение, чтобы дать отпор Путину, который пытался сорвать принятие закона Магнитского. К счастью, по мере продвижения слушаний партийные разборки сошли на нет, и сенаторы обеих партий искренне хотели понять, зачем Кремль так поступает и почему Путин так себя ведет.
В течение часа и сорока пяти минут я раскрывал его мотивацию. Я рассказывал о том, как часть денег из украденных 230 миллионов долларов поступила на счета доверенного лица Путина — виолончелиста Сергея Ролдугина. И о том, что это не единичный случай, а одно из тысяч преступлений, от которых Путин получил выгоду, и смог сколотить состояние, оцениваемое в 200 миллиардов долларов. И что почти всё это состояние хранится в финансовых учреждениях на Западе и может быть заморожено в соответствии с законом Магнитского. Именно по этим причинам этот закон представлял собой угрозу лично для него и для его армии высокопоставленных чиновников.
Четверо из девяти сенаторов были бывшими прокурорами, и их профессиональная дотошность и умение докапываться вопросами до сути позволили многое прояснить. Когда я закончил отвечать, мне показалось, что присутствующие в зале законодатели наконец прозрели. Впервые всё обрело смысл: одной из главных причин вмешательства Путина в американские выборы и был закон Магнитского.
По окончании слушаний я встал из-за стола и начал болтать с Патриком Дэвисом. В этот момент к нам подошел старший сотрудник сенатора от Калифорнии Дайэнн Файнстайн, основной участницы Судебного комитета Сената, и спросил, не мог ли я уделить ей несколько минут. Я согласился и последовал за ним в служебную комнату. Дайэнн поблагодарила меня за то, что я остался еще на день, и сказала, что мое выступление было одним из самых сильных за ее двадцатипятилетнюю карьеру сенатора США.
Как оказалось, несмотря на то, что в зале заседаний практически никого не было, за дебатами наблюдали десятки тысяч людей, и они удались: огромное количество людей подписались на мой «Твиттер», видео «Си-СПАН» побило все рейтинги популярности (такие вещи случаются!), последовал ураган публикаций в прессе, моя книга «Красный циркуляр» вернулась на первые строчки списка бестселлеров «Нью-Йорк Таймс», и самое главное — закон Магнитского получил железную поддержку.
Во время слушаний на сессии «вопросов и ответов» сенатор Корнин, республиканец из Техаса, и сенаторша Файнстайн прямо заявили, что закон Магнитского ни за что не будет отменен. А сенатор Уайтхаус, демократ из Род-Айленда, пошел еще дальше, предложив внести в закон поправку, не дающую президенту право исключать людей из «списка Магнитского» без согласия Конгресса (поправка, которая на момент написания этой книги не была внесена, но я ее полностью поддерживаю).
Но важнее всего была публичность. Если до слушаний в Судебном комитете Сената о Сергее и законе Магнитского слышали только 0,1% американцев, то когда прошли все публикации и отклики на них в СМИ, эта цифра стала расти в геометрической прогрессии. Подавляющее большинство американцев — и, безусловно, сам Владимир Путин — услышали этот посыл.
Закон Магнитского останется законом. Его не отменят.
37. Международный доступ
Реакция Кремля на мои показания не заставила себя ждать. Всего через несколько дней после слушаний в Сенате заместитель генпрокурора Виктор Гринь, тот самый чиновник из санкционного списка Магнитского, который весной 2016 года встречался в Москве с конгрессменом Даной Рорабахером, затеял новое заочное судилище. Меня обвиняли в мошенничестве, фиктивном банкротстве и, разумеется, в уклонении от уплаты налогов — старый и испытанный трюк режима Путина. Мой коллега Иван стал моим соответчиком. Это судебное шоу не стоило даже того, чтобы направлять туда наших адвокатов, но Кремлю очень хотелось поквитаться.
Если они думали запугать меня, то они просчитались. Я как заведенный работал по продвижению кампании справедливости в отношении Магнитского, и спустя несколько месяцев, 4 октября, Палата общин Канады единогласно (277 голосов — «за», 0 — «против») проголосовала за принятие собственной версии закона Магнитского. 17 октября он так же единогласно был принят Сенатом, уже на следующий день подписан премьер-министром и вступил в силу.
Канадский закон Магнитского стал важной вехой. Дело было даже не в том, что российские коррупционеры и прочие мерзавцы скупали недвижимость в Торонто или хранили свои деньги в банках Монреаля, а в том, что это стало примером для других стран. Многие страны не готовы следовать примеру Соединенных Штатов либо из-за гордыни, либо из ненависти, но к Канаде такого отношения не было. Я знал, что Канада способна вызвать цепную реакцию в других странах, и те примут свои законы Магнитского.
Очевидно, Путин тоже это понимал.
Во второй половине дня 19 октября я планировал нашу совместную с семьей Сергея поездку в Оттаву на торжества по случаю принятия закона Магнитского, как вдруг получил автоматическое уведомление от Погранично-таможенной службы США (ПТС США): «Статус вашей заявки изменен. Пожалуйста, зайдите на сайт Trusted Traveler для получения дополнительной информации».
Странно. Я летел в Канаду напрямую, а не через Америку, и не подавал никаких заявок в ПТС США. Я подумал, что это, наверное, спам или какая-то попытка фишинга. Адрес отправителя — no-reply@cbp.dhs.gov — не вызывал сомнений, но это ничего не значило. Помню, семь лет назад, первого апреля, я получил электронное письмо с адреса events@whitehouse.gov с приглашением провести уик-энд вместе с президентом Обамой. Я был очень взволнован и польщен, пока не обнаружил в нем семь грамматических ошибок и понял, что это был дурацкий розыгрыш. Тогда я рассказал об этом своему 15-летнему сыну Дэвиду, а он, озорно улыбаясь, объяснил, что придать электронному письму вид, будто оно из Белого дома или откуда-то еще — проще простого.
Я постарался забыть о сообщении, но оно не давало мне покоя, и через полчаса я снова вернулся к нему. Надо было разобраться.
Я никогда не открываю ссылки из писем незнакомых отправителей, поэтому я набрал адрес в интернете и зашел на государственный сайт ПТС. После ввода паролей я оказался на своей страничке и увидел неожиданное предупреждение: «Ваш Международный доступ аннулирован». Международный доступ (англ. Global Entry) — это программа Службы погранично-таможенного контроля США, которая позволяет участникам проходить паспортный контроль без очереди в большинстве аэропортов США, минуя все формальности.