В поисках правосудия: Арест активов
Шрифт:
Надев пиджак с галстуком, я вновь отправился в небольшую телевизионную студию Аспенского института. В подвале Центра Дёрра и Хозьера (англ. Doerr-Hosier Center), обитом черными звукоизолирующими панелями, мне предстояло провести весь день и всю ночь.
По дороге позвонил мой друг из Вашингтона, вращающийся в высших политических кругах.
Я только успел ответить, как он сразу перешел к делу: «Билл, не знаю, где ты сейчас, но держись подальше от Штатов. Я только что разговаривал с человеком из Минюста. Он сказал, что всё идет через жопу, и никто понятия не имеет, что происходит. Он думает, что Трамп выдаст тебя».
Я не стал говорить, что уже в Америке, но поблагодарил его за заботу.
Добравшись до места, я вошел в Центр Дёрра
Всё было готово к эфиру. Фиксируя микрофон, я обратил внимание на задний фон с изображением Аспенских гор с кабинкой горнолыжного подъемника, двигающейся к вершине. Это изображение появится на экране каждого телезрителя и выдаст мое местонахождение. Я попросил Джейсона изменить картинку, и он нашел фон с нейтральной ночной новостной студией, которая могла находиться в любой точке мира.
Первое интервью было с «Си-Эн-Эн». Я попросил Джейсона трижды убедиться, что продюсер на том конце не выводит на экран никакую информацию о моем местонахождении. Тот подтвердил, что в этом включении (и во всех последующих) на экране появятся только мои имя и фамилия.
До конца дня я не слезал со стула, участвуя в эфире с «Си-Эн-Эн», «Фокс», «Эм-Эс-Эн-Би-Си», «Би-Би-Си», «Аль-Джазирой», «Си-Би-Эс», «Франсе-24», Австралийской вещательной корпорацией, «Скай Ньюс», «Дойче Велле» и так далее до бесконечности.
Я объяснял, что Путин ненавидит меня из-за закона Магнитского, который ставит под угрозу его власть и состояние. И в случае, если меня ему выдадут, я немедленно окажусь в российских казематах, где меня будут пытать и в конце концов убьют так же, как убили Сергея. Я был совершенно уверен в этом. В чем я не был уверен, так это воспользуется ли Трамп этим «потрясающим предложением», и если да, то достаточно ли сильны правовые институты Америки, чтобы ему противостоять.
Всё, что я мог, так это держаться храбрее и объяснять: «Америка — это страна с верховенством закона, и я не думаю, что он может меня выдать». Но, к сожалению, сам я не был в этом так уверен.
В тот момент я, как и многие, пытался осознать, как всё внезапно изменилось и почему то, что было немыслимо вообразить, становится новой реальностью. В эпоху Трампа понять, во что верить, становилось всё труднее и труднее.
40. 98 : 0
В тот день я вернулся домой очень поздно, выжатый как лимон. Предыдущие двенадцать часов я практически не вылезал из эфира, повторяя свою историю миллионам зрителей по всему миру, при этом сохраняя самообладание и пряча страх перед возможным сотрудничеством Трампа с Путиным по вопросу моей выдачи в Россию.
Супруга заботливо оставила еду на кухонном столе. Опустившись на стул и сняв пищевую пленку с тарелки, я жадно, но с удовольствием проглотил остатки, а потом рухнул в постель и заснул как убитый.
В 6:30 утра Елена тихонько растолкала меня и протянула мне лист бумаги. «Милый, посмотри на это!» Оказалось, что она проснулась еще до рассвета и просмотрела российские новости. В то утро российская Генеральная прокуратура опубликовала свой список из одиннадцати человек, которых она хотела заполучить из Штатов в обмен на 12 гэрэушников. В Кремле любят симметрию в таких вопросах. Америка хочет 12, значит, и Россия хочет 12.
Полулежа, я взял распечатку. Кремль хотел заполучить Майкла Макфола, бывшего посла США в России; моего друга Кайла Паркера, человека, который написал закон Магнитского; специального агента Тодда Хаймана из Агентства национальной безопасности, который расследовал дело «Превезона»; специальных агентов Светлану Ангерт и Александра Шварцмана, которые отвечали за охрану Гороховых в Нью-Йорке [16] ; Джонатана Винера, юриста из Вашингтона и бывшего сотрудника Госдепартамента, предложившего первоначальную идею с законом Магнитского; Дэвида Крамера, еще одного бывшего сотрудника Госдепартамента и главу правозащитной организации «Фридом-Хаус», который выступал за принятие закона Магнитского вместе со мной и Борисом Немцовым. В списке было еще четыре фамилии, но всех объединяла причастность либо к закону Магнитского, либо к делу «Превезона».
16
Возможно, желая выставить этих агентов более похожими на шпионов, Генпрокуратура ошибочно утверждала в своих официальных заявлениях, что специальные агенты Ангерт, Шварцман и Хайман работали на Агентство национальной безопасности, а не на Министерство внутренней безопасности.
В чем же нас обвинял Кремль? Накануне Путин заявил, что я и мои «деловые партнеры» «заработали в России более полутора миллиардов долларов, [и] не заплатили налоги», а затем, чтобы привлечь внимание Трампа, «400 миллионов долларов направили на избирательную кампанию госпожи Клинтон». [17] Дальше говорилось: «У нас есть основания полагать, что некоторые сотрудники спецслужб Соединенных Штатов сопровождали эти незаконные сделки». Путин обвинил посла Макфола, Кайла Паркера, специального агента Хаймана и всех остальных в этом списке в том, что они были частью моих «противоправных действий на территории Российской Федерации». Это была классическая кремлевская разводка. Не мы были жертвами, а они. Не они были преступниками, а мы. Вместо ОПГ Дмитрия Клюева, в которую входили коррумпированные российские чиновники, укравшие и отмывшие огромную сумму денег, оказывается, существовала «ОПГ Билла Браудера», в которую входили коррумпированные американские чиновники, укравшие ее.
17
Это был абсурд, и даже в Кремле, похоже, это понимали. На следующий день Генпрокуратура тихо уменьшила цифру с 400 миллионов до 400 тысяч долларов, что тоже ложь. Реальная сумма — ноль.
Мы с супругой переглянулись и расхохотались. Путин снова перегнул палку.
Одно дело — преследовать меня, причем английского подданного. Это было неприятно, но, в конечном счете, кто я такой? Но совсем другое дело — требовать выдачи бывшего посла США, сотрудника Конгресса и рядовых служащих Министерства национальной безопасности. Если Трамп пойдет навстречу этим требованиям Путина, то это создаст катастрофический прецедент — не только из-за полной капитуляции перед Кремлем, но и из-за невозможности дальнейшего привлечения людей на службу в госорганы США. Кто захочет работать на государство, которое в любой момент выдаст вас враждебной державе только за то, что вы делали свою работу?
Трампу следовало еще в Хельсинки отказать Путину, но даже если допустить, что он не понимал, что происходит (что, несомненно, не так, поскольку годом ранее он помог сыну написать заявление, в котором причиной его встречи с россиянами в своей Башне называл «усыновление»), его советники должны были сразу детально разъяснить ситуацию, в которой он оказался. Но вот прошли почти сутки, а из Белого дома — гробовое молчание.
Окончательно проснувшись, я позавтракал хлопьями с молоком и позвонил Майклу Макфолу. Я знал Майка практически с того дня, когда впервые приехал в Россию в 1992 году, и считал его своим другом. До назначения его послом США в России он служил у Обамы советником по национальной безопасности по России и был важным союзником в администрации в принятии закона Магнитского.