В поисках рая. Зов судьбы
Шрифт:
В последний вечер перед отбытием домой случилось то, чего я совсем не ожидала. Мне поведали историю, которую я уже слышала не так давно, другие, знающие куда больше подробностей уста.
Было это так: мы с Айрой, как былые подружки, нагуливали здоровый сон, как вдруг я у нее спросила:
— Откуда у вас такие манеры, что делают вас совсем непохожей на здешних женщин?
Она застенчиво улыбнулась.
— Знаешь ли, когда-то давно в нашем дворце три года жил один писатель из Франции. Я, поверь, совсем не знаю, что это за место, но звучит так изыскано, — начала свой рассказ моя собеседница, — В нашем доме, быть может, тебе известно, есть собрание разных книг на разных
Мой открытый рот демонстрировал восхищение, с коим обычно смотрят на кумиров.
— Так и появились из моих уст эти красивые выражения. Моему мужу очень нравилось, как красиво я научилась говорить, поэтому он попросил меня научить его тому же. А потом и вовсе приказал переписать пару полюбившихся мне книг на наш язык. Французский гость охотно вызвался помочь в этом деле, потому что, представь себе, это больше некому было сделать!
Я слушала ее и хихикала. Уж очень интересным рассказчиком оказалась мать Калима! Но вдруг мы остановились. Айра на время смолкла. Я тоже решила смолчать, так как почувствовала, что дальше будет что-то печальное. Моя собеседница тем временем продолжила.
— Луи покинул нас, как только дело было закончился. Вернулся уже через пять с лишним лет, но застал весьма горькую картину. На тот момент моего дорогого Бейкуна уже не стало. Как не стало и меня: часть моего существа навсегда умерла вместе с ним.
Айра вновь прервала свою речь. Мне стало не по себе оттого, что своим вопросом вызвала у нее болезненные воспоминания из прошлого.
— Простите меня за то, что заставила вас вспомнить горечь утраты, — извинялась я.
— О, Кенна, это уже не так больно, как раньше, — с полуулыбкой на губах отвечала мать моего будущего мужа, — Время идет, раны заживают. Конечно, остаются шрамы, которые никогда не дадут забыть о случившемся. Но так и надо, ибо забыть такое было бы намного хуже.
Знаешь, дорогая, моя жизнь всегда была очень противоречива. Как и я вместе с ней. Ты напоминаешь мне меня, Кенна. Калим уже успел поведать мне, какой ты бываешь порой своенравной.
Интересно!
— Я росла в семье Вождя Всех Вождей восточных земель, некогда враждующих с землями отца моего будущего мужа. От меня много чего требовали и хотели, в особенности поклонению и беспрекословному подчинению законам. Но для меня это было невозможно. Я противилась почти каждому закону, и особенно яро тому, что касался прав женщин и брака. Так в пятнадцать лет я заявила, что никогда не выйду замуж. Все мои родные смеялись надо мной, когда я говорила им об этом. Но мне было все равно. Мириться с судьбой, а именно с тем, что меня готовили в жены одному из старших вождей, я была не намерена.
Год спустя я встретила Бейкуна. И влюбилась в него без памяти. Хотя честно, я очень настойчиво боролась со своими чувствами, пока он также настойчиво боролся за меня. Мой будущий муж не побоялся прийти в дом своего, казалось бы, врага и просить у него моей руки. Он был слишком решителен в своем намерении.
Мой отец, главный Вождь, был человеком серьезным и полностью верным законам. Он, в свою очередь, даже и думать запрещал о том, что такой брак может осуществиться. Поэтому отказал Бейкуну тотчас, как только тот выдал свою просьбу. Именно в тот злосчастный миг мое сердце дрогнуло. И тогда я с соплями и слезами всей своей семье заявила то, что в край отличалось от моего первого заявления.
— Либо вы даете согласие на этот брак, либо я стригусь в мужчины и ухожу в поля! — заявила я. Отец мой сначала вдоволь посмеялся над этим, но увидя отчаяние в моих глазах и мой отказ в течение нескольких дней от еды и воды, согласился.
Не сразу, правда. Несколько суток он ездил по своим землям, собирал советы. Подбирал мне достойную партию. Но все вожди и сыновья вождей были либо женаты, либо слишком юны. Так что ему пришлось признать, что отдать меня в жены сыну Вождя всех Вождей других земель, не худший вариант.
Бейкун, пока ожидал решения моего отца, успел обговорить со своим отцом вопрос о перемирии между нашими землями, заручиться согласием на это и благословением на наш брак. Моему Бейкуну пришлось трижды просить моей руки, в то время, как мой отец еще тешил надежды отыскать мне пару среди своих вождей.
Надо ли сказать, что наследник и сын врага наших земель был уверен в моих и своих чувствах настолько, что ночью наглым образом прокрадывался в мои покои, дабы смотреть, как я сплю. Однажды я поймала его за этим делом. Он не испугался, а лишь потребовал от меня поцелуя, который смог бы наполнить его силы, пока он томится, ожидая решения моего отца.
— И, знаешь, что я сделала, Кенна? — спросила меня Айра.
— Что? — восторженно и в предвкушении отвечала я.
— Я сказала ему, что это он должен мне поцелуй. И когда мы поженимся, то ему надлежит целовать меня каждыми днями и очень много раз. Видела бы ты его глаза, когда я произнесла это. Он тотчас набросился на меня со своим поцелуем. А потом, немного отдышавшись, мы целовались уже всю ночь.
Наша свадьба длилась все семь дней. Сначала на моих землях и по моим законам, затем на его. Прежде, чем мы отправились с ним в его столицу, я вынесла ему свои условия. В них я просила о некоторых изменениях, принятых как в моих, так и в его землях. Одной такой вещью было многоженство и гарем. Я требовала сделаться единственной Женой наследника Вождя Всех Вождей.
Как не странно, Бейкун принял это с охотой и пониманием. В нашу первую ночь он сказал мне: «Ты мое сердце и душа. Если тебе плохо, то и я умираю».
Ах, как же памятны мне эти слова…
Наш союз был скреплен под счастливой звездой. Мы жили в любви и радости, не зная бед. Через год у нас родился сын. Народ ликовал, Бейкун подносил сотни даров в благодарность богам за наследника. Но вслед за радостью пришла печаль. Я узнала, что не смогу больше иметь детей, потому что роды прошли очень тяжело. Но мы с мужем все же надеялись, что это не так. Однако годы бесплодности доказали суровый вердикт.
Некоторое время это не мешало нашему безграничному счастью. Но в итоге я все чаще стало замечать счастливейший взгляд мужа, когда он смотрел на детей. Я понимала, насколько он нуждается еще в наследниках, и не важно, будь то девочка или мальчик. Ему так шло отцовство, что я сгорала от боли, осознавая свою бесполезность в этом деле. Бейкун меня, конечно, успокаивал, но этого было недостаточно.
Когда Калиму исполнилось семь лет, муж мой отправился в очередной свой объезд земель. Отец его уже не мог выполнять данную обязанность, поэтому он, как наследник, делал это дело за него. Перед отбытием мы с Бейкуном впервые серьезно поссорились. Я на этот раз требовала, чтобы мой дорогой муж взял вторую жену, дабы та смогла подарить ему детей. Он отказался и просил меня больше никогда о таком не говорить. Но я настаивала, и ему было трудно это выносить. Поэтому мы ссорились, и я рыдала почти каждую минуту вплоть до самого его отъезда.