В поисках Рейчел Уоллес
Шрифт:
– Но не могут ли геи-учителя исподволь расположить своих учеников к гомосексуальной ориентации?
– Я только что ответила на этот вопрос, Шерли, – сказала Рейчел.
Шерли лучезарно улыбнулась:
– В вашей книге вы говорите о частых нарушениях права женщин на труд как в государственном, так и в частном секторе. Многие из нарушителей живут в Массачусетсе. Не могли бы вы назвать кого-нибудь из них?
Рейчел начала раздражаться:
– Я назвала всех в своей книге.
– Но не все из наших зрителей читали ее.
– А вы? – спросила
– Мне стыдно признаться, – ответила Шерли, – но я ее еще не дочитала.
Парень, скрючившийся под камерой, сделал знак рукой, и Шерли произнесла:
– Мы вернемся в студию, чтобы услышать новые откровения Рейчел Уоллес, сразу после рекламы.
Я прошептал Линде Смит, стоявшей рядом со мной:
– Шерли не слушает ответов.
– Как и большинство из них, – отозвалась Линда. – Они обычно заняты следующим вопросом.
– И, кроме того, она не читала книгу.
Линда улыбнулась и покачала головой:
– Редко кто из журналистов читает книги. Но винить их нельзя. Иногда за одну неделю в передаче выступают несколько писателей, не считая всех прочих.
– Это, должно быть, ужасно, – произнес я, – тратить свою жизнь на разговоры о том, чего не знаешь.
– Многие именно так и делают, – сказала Линда. – Я надеюсь, Рейчел не выкажет своего раздражения. Она неплохо держится, но слишком легко выходит из себя.
– И я ее понимаю. Уж она бы обязательно прочитала книгу, если бы брала интервью.
– Пожалуй, – протянула Линда, – но у Шерли Норт достаточно поклонников в столице, и она может помочь нам с продажей книг. Она нравится любителям бриджа.
В завершение рекламы чулок показали манекенщицу, которая широко расставила ноги, чтобы продемонстрировать вставку, сделанную для вентиляции, затем на экране вновь появилась Шерли.
– Рейчел, в вашей книге вы характеризуете лесбийскую любовь как альтернативный вид любви. Считаете ли вы, что все должны попробовать это?
– Все должны делать то, что нравится, – ответила Рейчел. – Очевидно, что люди, которых лейсбийские отношения не привлекают, не обязаны заниматься таким видом любви. Я лишь утверждаю, что тех, кому подобный образ жизни нравится, нельзя травить. Во всяком случае, это никому не причиняет вреда.
– Не нарушаете ли вы Божественный закон?
– Будет наглостью с моей стороны излагать вам Божественный закон. Я оставляю это тем, кто считает, что имеет на это право. Все, что я могу сказать: я никогда не получала знака, что Ему это не нравится.
– А как насчет аргумента, что это противоестественно?
– То же самое. То, что существует, подразумевает в своей основе закон природы. Я ничего не знаю наверняка. Сартр полагал, что, существование предшествует сущности и, может быть, мы создаем законы природы своей жизнью.
– Да, конечно. Защищаете ли вы лесбийские семьи?
– Шерли, – возмутилась Рейчел, – я документально доказала существование коррупции на нескольких уровнях местной и государственной власти, в ряде главных корпораций страны, а вы спрашиваете меня только об интимных вещах. Собственно говоря, вы спрашивали только о сексе. Мне кажется, это перекос.
Улыбка Шерли, казалось, запылала, ресницы журналистки затрепетали:
– Интересная мысль, Рейчел! Как бы мне хотелось поговорить с вами подольше, но я знаю, что вы торопитесь. – Она взяла с подставки "Тиранию". – Купите книгу Рейчел Уоллес "Тирания", выпущенную компанией "Гамильтон Блэк". Она вам понравится так же, как и мне. Огромное спасибо, Рейчел! Приходите к нам еще.
– Спасибо, – пробормотала Рейчел.
– А теперь – реклама, – объявила Шерли.
Парень, сидевший на корточках под камерой, встал и сказал:
– О'кей, следующий сюжет. Большое спасибо, миссис Уоллес. Шерли, вы на внутренней сети.
Техник отцепил микрофон с лацкана Рейчел, она встала. Шерли с ней не попрощалась, она пыталась вдохнуть как можно больше ментолового дыма до конца рекламы дезодоранта.
– О Рейчел, – воскликнула Линда Смит, – ты была неотразима.
Рейчел взглянула на меня. Я пожал плечами.
– Что сие значит? – поинтересовалась Рейчел.
– Сие значит, – объяснил я, – что вы сделали все что могли в трудной ситуации. Крайне тяжело сохранить хорошее лицо, если тебя интервьюирует Шерли Норт.
Рейчел кивнула. Линда Смит запротестовала:
– Нет, я думаю, ты была великолепна. Рейчел молчала, пока мы шли по длинному коридору мимо студии новостей, пустой и обшарпанной, потом по другому коридору, в комнатах, расположенных по обе стороны которого, люди что-то печатали, потом еще одним коридором – в сторону холла. На большом мониторе напротив регистрационной стойки Шерл и с интересом внимала мужчине, выращивающему куропаток.
Я смастерил такое же выражение лица, как у Шерли, и произнес высоким голосом:
– Скажите, нравится ли куропаткам заниматься этим с кем-нибудь, кроме куропаток?
Рейчел прыснула, Линда улыбнулась. На улице мы разделились: Рейчел и я сели в нашу машину, а Линда – в свою.
Мы ехали по Солджерс-Филд-роуд, слева от нас петлял узенький Чарлз. Я посмотрел на Рейчел – она плакала. Слезы беззвучно текли по ее щекам, руки были сжаты между коленями. Плечи чуть ссутулились, и тело слегка вздрагивало. Я снова посмотрел на дорогу, не зная, что и думать. Рейчел продолжала тихонько всхлипывать. Надрывный вдох, судорожный выдох. Мы ехали мимо Гарвардского стадиона.
– Чувствуете себя полным дерьмом? – спросил я.
Она кивнула.
– Не доводите себя до истерики, – посоветовал я.
– Дерьмо, – произнесла она не очень разборчиво и не очень твердо, но если бы я сам не видел слез на ее лице, то сказал бы, что она просто слегка запыхалась. – Или чудовище. Кажется, все видят нас такими. Совращаете ли вы маленьких девочек? Водите ли их на тайные лесбийские ритуалы? Пользуетесь ли вы вибратором? К черту. К черту. Подонки. – Ее плечи затряслись сильнее.