В поисках себя. История человека, обошедшего Землю пешком
Шрифт:
В городе Тойохаши я познакомился с бразильской семьей, которая устроила пикник со своими друзьями из Латинской Америки прямо на газоне футбольного поля. Все они работали на очень низкооплачиваемых должностях где-то в местном автопроме. Муж, который даже не говорил по-японски, все-таки нашел здесь работу. Но у них не было здесь никакого будущего… Японцы, как мне объяснили, очень не любят иностранный персонал. Тебя примут только в одном случае — если в твоих жилах течет японская кровь, так что у уроженцев других стран здесь просто нет шансов.
— Да, здесь все наши свободы — фактически пустой звук, — соглашается Виктор, перуанец, которого я случайно встретил по пути. — У приезжих нет никаких социальных благ, нет пенсии, нет права заниматься торговлей, нет шансов стать городским жителем. И в любой момент тебя могут выдворить из страны, отправить домой без всяких предупреждений, — добавляет он.
Его запястье перетянуто эластичным бинтом — от монотонных повторений одной и той же операции у парня воспалены сухожилия. Я осторожно спрашиваю, скучает ли он по дому, по родным…
— Конечно, — отзывается Виктор. И ненадолго замолкает. — Они там думают, что мы здорово зарабатываем, очень здорово. У меня постоянно денег просят. Знали бы…
Не существует, да и не может существовать идеального общества. Но есть мгновения благодати…
Благодати
Потерянный рай
30 января 2009 — 17 мая 2009
Филиппины
На земле нас было шесть миллиардов в тот день, когда началось это путешествие.
Миллиардом станет меньше в день, когда я вернусь. Что мы творим?
Прежде чем познакомиться с этим регионом Юго-Восточной Азии, где огромное количество жителей и еще больше вооруженных конфликтов, я изучал такие понятия, как перенаселенность, загрязнение окружающей среды, нищета… Но одно дело изучать, и совсем другое — в этом жить. В Манилу я прибыл в феврале 2009 года. Если посчитать население города и всех его пригородов, то получится ужасающих размеров агломерация — двадцать миллионов жителей, точка наибольшей концентрации населения на один квадратный метр земли во всем мире! Бесконечная вереница ослов, грузовиков, груженных покупками мопедов движется по улицам, где сотни сирот выпрашивают милостыню и роются в мусорных баках в надежде найти хоть что-то, что можно съесть, надеть или перепродать. Слева от себя я вижу городскую бухту — гигантская мутная черная лужа, в которой плещется мусор, а вода здесь больше напоминает грязную жижу, разлившуюся на многие километры. Отвратительно до тошноты. Тем же вечером мой новый знакомый, француз Доминик Лемэ, подробно рассказывает, с чем ему доводилось сталкиваться за годы жизни в столице Филиппин. В этом городе, кажется, загрязнено абсолютно все: воздух, вода — кругом только мусор и сточные канавы. К системе канализации здесь подключено не более десяти процентов зданий, а прочие сточные воды и отходы преспокойно сбрасываются прямо в залив.
— Треть местных жителей живет в трущобах, — с горечью замечает Доминик. Неправительственная организация Virlanie [108] , в которой он работает, на сегодняшний день едва ли не единственная действительно помогает детишкам, оказавшимся на улице. Она устраивает их в семьи, дает им новую среду обитания, обеспечивает нормальное будущее… Но эта задача не из простых! Передвижная школа, основанная этой организацией, собирает очень много детей, но после занятий они вынуждены расходиться, прихватив продуктовый паек. Один мальчишка лет пяти-шести, грязнющий, но с живым добрым взглядом приходит сюда так часто, что волонтеры даже завели для него персональную зубную щетку. Однако никто из детей здесь никогда не остается. Где они ночуют? На какой куче хлама, в каких подворотнях?
108
Virlanie Foundation — неправительственная общественная благотворительная организация со штаб-квартирой в Маниле. Основная задача — помощь детям-сиротам и детям из неблагополучных семей. Прим. ред.
Двигаясь от Филиппин к Индонезии, самой дальней точке Юго-Восточной Азии, я должен за семь месяцев преодолеть множество отдаленных островов — густонаселенных, демонстрирующих рекордные уровни загрязнения, поражающих воображение своими контрастами и пугающих вооруженными конфликтами. Этот архипелаг делится на три островные группы: на самом севере — Лусон, где и располагается столица государства Манила, затем Висайи с массой крошечных островов и, наконец, на юге — остров Минданао, имеющий репутацию самого опасного места на Филиппинах. Именно здесь проживает мусульманское население, находящееся в непримиримом конфликте с властями. Отправляясь с густонаселенного севера страны в сторону Висайи — куда держу путь через острова Самар и Лейте, — я с трудом представляю, что увижу. Говорят, здесь люди самые нищие среди самых бедных. Здесь не найдешь не то что гостиниц — даже электричества. И тем не менее… Я пересекаю эти вулканические земли, заросшие кокосовыми пальмами, пребывая в полном восхищении. Любуюсь, как в море тарахтят банка — лодки, до краев заполненные свежим уловом и кокосовыми орехами. Островитяне продадут их, добравшись до Большой земли. Эти юркие лодки с крыльями-аутригерами [109] развивают скорость катамарана, а работают от небольших бензиновых двигателей. В длину они достигают тридцати метров и фланируют между островками с удивительной легкостью. Еще раз мне удается воочию убедиться, что международные организации, ведущие свою статистику, никогда не сталкивались со здешними реалиями. Нищета в этих краях с лихвой компенсируется искренним смехом. Смехом рыбаков, возвращающихся с хорошим уловом. Смехом их жен, сплетничающих на солнышке под кокосовыми пальмами. Смехом их детей, плещущихся в морском прибое… Радостью наполнен каждый бесхитростный день этих простодушных людей.
109
Выносные части, напоминающие крылья, которые позволяют лодке балансировать и не переворачиваться.
Я выхожу на дорогу, огибающую великолепный пляж с белым песком, и рядом притормаживает какой-то мотоциклист. Он американо-голландец — сложная история! — и уже почти филиппинец, с тех пор как живет здесь на острове вместе с подружкой Пиной.
— Почему ты не хочешь после Минданао перебраться на Борнео [110] ? — недоумевает он. — Это несложно, я на мотоцикле уже сто раз так ездил.
21 апреля 2009 года я просыпаюсь еще до восхода солнца на рабочем столе в полицейском участке, где провел минувшую ночь. Отсюда недалеко до пристани, где меня подберет деревянный тримаран [111] , чтобы отвезти на остров Минданао, самую обездоленную местность во всей стране, которая по размерам втрое превосходит Бельгию. Под шум прибоя, бьющего о прибрежные камни, я тащу свою коляску по узким мосткам, и вот лодка в розоватых предрассветных отблесках медленно покидает уже знакомые мне берега. Стоя на палубе этого утлого суденышка, я стараюсь не думать о возможных предстоящих опасностях и сосредоточенно разглядываю буйки, расставленные в море с равномерными интервалами. С тех пор как я объявил о своем решении пересечь этот остров, меня старались переубедить порядком напуганные знакомые: «Минданао! Пешком! А ты не боишься ребят из Движения за независимость Минданао [112] ? А из Национально-освободительного фронта моро? Или из Исламского фронта освобождения моро? А вдруг ты встретишься с Абу Сайяф?» Этот остров приютил у себя одну из самых опасных вооруженных исламистских группировок в стране, которая ответственна за множество терактов и взрывов, убийств и похищений людей. Ее главная цель — создать в этих краях большое исламское государство, что, согласитесь, совсем не пустячное дело. Оно требует огромных финансовых вливаний. А потому организация добывает нужные ей деньги, похищая всех, кто имеет неосторожность показаться в поле ее зрения. Однако их истерические высказывания меня мало впечатляют, их войны меня тоже не касаются, так что я решаюсь дерзнуть. Утром 24 апреля я наконец-то попадаю на дорогу, которая приведет меня в Замбоанга — город, расположенный в семистах километрах отсюда, в юго-западной части острова. Сквозь листья банановых деревьев то и дело проглядывают крытые ржавым листовым железом дома городка Бутуан. Вооруженные люди в камуфляже ходят по центру города и своим присутствием вносят в привычную атмосферу городка тревожную нотку, нарушая суетливый бег джипни [113] и мототакси. Я стараюсь не придавать этому никакого значения, да и никто вокруг меня, кажется, не замечает присутствия парней в форме. По сути дела, семьдесят процентов вооруженных сил страны
110
Второе название острова — Калимантан. Прим. ред.
111
Трехкорпусное судно.
112
Здесь и ниже перечислены основные сепаратистские исламистские террористические группировки острова.
113
Общественный транспорт на Филиппинах: маршрутные такси, переделанные из подержанных американских военных джипов, удлиненных дополнительными рамами и перекрашенных в яркие цвета.
базируются именно на острове Минданао, защищая его природные ресурсы и сельхозугодья — основное достояние Филиппин. Но делят это достояние очень не по-братски, как подсказывают банальные подсчеты: вклад данного региона в экономику страны составляет шестьдесят процентов национального ВВП, тогда как из государственного бюджета он получает всего лишь двадцать процентов средств. Нищета доводит до отчаяния и без того расколотое политической ситуацией общество, в котором тринадцать миллионов христиан, потомков испанских колонизаторов, проживают рядом с четырьмя миллионами мусульман, иммигрировавших из соседней Индонезии, и двумя миллионами аборигенов-полукочевников, которые испокон веков обитали в местных лесах. Этих аборигенов называют лумадами, в свое время их выселили с родных земель и до сих пор воспринимают как диких неотесанных туземцев. В таком многонациональном «винегрете» каждый считает себя — нужное подчеркнуть — обворованным, угнетенным, эксплуатируемым, гонимым, ограниченным в правах. На этой взрывоопасной территории пышным цветом произрастают социальная несправедливость, кризис исполнительной власти и превышение полномочий. Минданао мог бы процветать, но превратился в пороховую бочку.
В первые дни пути по острову, преодолевая километр за километром по дороге в Кагаян-де-Оро, я попадаю в деревеньки, где жизнь течет вполне мирно. Местный торговец предлагает мне дао, местный подогретый йогурт, смешанный со сладкой лягушачьей икрой и кактусовым джемом. Чуть поодаль дремлет мотоциклист, облокотившись на руль своего стального друга. Рядом с ним спутница, которая терпеливо ждет окончания этой сиесты, чтобы снова продолжить путь. Еще чуть дальше несколько крестьян пытаются взвесить жирного хряка — ему связали копытца, чтобы не брыкался. А в кокосовой рощице сборщики плодов готовятся отпраздновать сегодняшний богатый урожай, за который они выручат кругленькую сумму Я бреду вдоль бамбуковых и тростниковых хижин с соломенными крышами
— там какая-то парочка прогуливается в тени крытой веранды. Неуверенный голос молодой певички доносится из караоке-бара, стоящего неподалеку от палатки со свежими ананасами… В Одионгане я впервые пробую засахаренные авокадо в лавочке, которую держит очаровательная семья, а глава местного муниципалитета, капитан Барангей [114] , приглашает меня переночевать у него дома. Я засыпаю с мыслью, что жизнь порой бывает к нам ласкова, как ветерок в голубой лагуне…
114
Барангей — глава муниципалитета, деревни, района или округа, выборная и почетная должность. Местные жители добавляют к названию должности уважительное слово «пунонг» (капитан). Прим. ред.