В поисках Танелорна
Шрифт:
– Добро пожаловать в наши ряды, – промолвил он. – Надеюсь, вы меньше моего будете страдать от морской болезни, потому что эта проклятая посудина то и дело начинает брыкаться, словно девственница, которая пытается сохранить невинность.
– Эмшон у нас парень хмурый, – пояснил Корум с улыбкой. – И всегда изъясняется грубовато. Тем не менее обычно он довольно любезен. А это Киит Приносящий Несчастье. Он убежден, что приносит неудачу всем, кто находится с ним рядом…
Киит отвел взгляд в сторону и что-то пробормотал извиняющимся тоном, но так, что никто не разобрал его слов. Из-под медвежьей шкуры, заменявшей ему плащ, показалась огромная пятерня, которой он принялся чесать голову.
– А это Джон ап-Райс.
У этого было длинным все: волосы, падавшие до лопаток, обвисшие усы, подчеркивающие меланхолическое выражение лица. С ног до головы он был одет во все черное. На нем не было никаких украшений, кроме сверкающего герба, вышитого на рубахе на уровне сердца. На голове его была надета темная широкополая шляпа, а на губах играла саркастическая усмешка.
– Приветствую вас, герцог Дориан. Мы слыхали о ваших подвигах. Сражались с Империей Мрака, да?
– Да, и борьба увенчалась нашей победой.
– Неужто я пробыл здесь так долго? – встревожился Джон ап-Райс.
– Бессмысленно пытаться сравнивать течение времени здесь и в обычном мире, – заметил ему Корум. – Просто примите как должное, что Империя Мрака могла быть разгромлена в недавнем прошлом Хоукмуна, но по-прежнему оставаться великой и могущественной в вашем собственном.
– А меня зовут Никхе Перебежчик, – произнес рыжеволосый бородатый мужчина, сидевший рядом с Джоном ап-Райсом. В отличие от своего соседа одет он был с поразительной пышностью и навесил на себя неимоверное множество всяческих талисманов, самоцветов, жемчужин, разноцветных ремешков, украсил одежду вышивкой, медальонами из золота, серебра и латуни. Широкий пояс, к которому крепился меч, был инкрустирован драгоценными камнями и маленькими бронзовыми бляшками в виде соколов, звезд и стрел. – Прозвище мне это дали после того, как однажды в самый разгар битвы я провел целый день в лагере врага. У меня были свои причины для этого, однако в моем мире меня все равно многие сочли предателем, поэтому я предпочитаю предупредить вас заранее, чтобы потом не было никаких вопросов. Впрочем, в отличие от большинства присутствующих я моряк, а не сухопутный вояка. Мой корабль был потоплен в битве против короля Фесфатона. Я уже тонул и прощался с жизнью, когда это судно спасло меня, и сперва я думал, что присоединюсь к экипажу, но оказался лишь пассажиром.
– Но где же тогда экипаж? – спросил Хоукмун, который до сих пор не видел на корабле никого, кроме этих воинов.
Никхе Перебежчик рассмеялся в рыжую бороду.
– Прошу прощения, но на борту нашего судна нет ни одного моряка, если не считать Капитана.
– Этот корабль плывет сам по себе, – невозмутимо подтвердил Корум, – и порой мы даже спрашиваем себя, управляет ли им Капитан, или наоборот.
– Этот корабль колдовской, и мне не по душе находиться здесь, – заметил один из воинов, который до сих пор лишь молча слушал и не вступал в разговор. Это был грузный мужчина, стальной нагрудник его доспехов украшала тонкая чеканка, изображающяя обнаженных дев в различных позах. Красная шелковая рубаха была перехвачена на горле черным шейным платком. В мочках крупных ушей болтались золотые кольца. Черные вьющиеся волосы локонами ниспадали на плечи. Изящно подстриженная черная остроконечная бородка и усы под толстыми красными щеками, закрученные вверх, так что едва не касались кончиками темных неулыбчивых глаз, завершали портрет.
– Мое имя барон Готтерин де Нимпласет им-Хорк, и я точно знаю, куда направляется этот
– И куда же, мессир?
– В преисподнюю. Ибо я мертв, как и все вы. Даже если некоторые из вас слишком трусливы, чтобы это признать. Я грешил на земле сознательно и с упоением и потому нисколько не обманываюсь относительно своей судьбы.
– С воображением у вас скверно, барон Готтерин, – сухо возразил Корум, – ибо у вас весьма примитивный взгляд на вещи.
Барон пожал мощными плечами и вновь уткнулся в свой бокал.
Из тени на свет вышел пожилой воин. Несмотря на худобу, он производил впечатление очень сильного человека. Одежда из желтоватой кожи в каких-то пятнах подчеркивала бледность его лица, на голове была надета треснувшая каска из железа и дерева, обитая бронзовыми гвоздями. Белки его печальных глаз были красны от лопнувших сосудов, рот кривился в хмурой усмешке. Сдвинув шлем на лоб, он почесал затылок и промолвил:
– Уж лучше бы мне оказаться в преисподней, чем пленником на этом корабле. Я солдат, как и все вы, и люблю свое дело. Я умираю от скуки здесь, посреди моря. – Он кивнул Хоукмуну. – Мое имя Чаз Элоколь, и я знаменит тем, что мне ни разу не довелось служить в победившей армии. В последний раз я убежал, как всегда после поражения, но преследователи загнали меня в воду. Мимо проплывал этот корабль, и я спасся на нем. Удача, которая в бою мне вечно изменяет, никогда не позволяла, однако же, угодить в руки врага. И все же странные порой она предлагает мне пути ко спасению.
– Тереод Пещерный, – представился следующий воин, еще более бледный, чем Чаз. – Добрый день, Хоукмун. Это мое первое путешествие, поэтому оно представляется мне весьма любопытным.
Он оказался самым юным из пассажиров, и Хоукмун заметил, что Тереод стесняется своих неловких и неуклюжих манер. Вся его одежда, вплоть до головного убора, была сшита из слегка искрящейся в свете лампы кожи какой-то рептилии. Необычайно длинный меч на добрый фут высовывался у него из-под плаща сзади, а кончик клинка почти касался пола.
Оставался последний пассажир, сидевший на другом конце стола, опустив голову на руки. В одной руке он продолжал сжимать пустой бокал. Коруму пришлось хорошенько встряхнуть воина, прежде чем тот сумел оторвать голову от стола. Лицо его закрывали спутанные пряди светлых волос. Человек рыгнул, виновато улыбнулся и поднял на Хоукмуна мутный взгляд своих добродушных глаз, затем плеснул себе вина, проглотил его одним махом, попытался что-то сказать, но затем вяло махнул рукой, уронил голову на стол и тут же захрапел.
– Это Рейнгир, – представил его Корум. – Рейнгир Скала, как он сам себя называет. Правда, он никогда не мог объяснить нам происхождение этого прозвища. Он был уже пьян, когда поднялся на борт, и с тех пор так и не протрезвел. Тем не менее настроен он к нам доброжелательно, что и доказывает, время от времени развлекая нас своим пением, а репертуар у него весьма обширный.
– И вы даже не подозреваете, с какой целью нас всех здесь собрали? – спросил Хоукмун. – Конечно, все мы воины. Но в остальном, мне кажется, у нас не слишком много общего.
– По-моему, нас собрали, чтобы дать бой какому-то врагу Капитана, – предположил Эмшон. – Однако это не моя битва, и я предпочел бы, чтобы меня спросили, хочу ли я в ней участвовать. Я предлагал остальным захватить капитанскую каюту и взять командование на себя, а затем устремиться к более милосердным небесам… Должно быть, вы заметили, какой здесь отвратительный климат, и этот вечный туман… Но наши «герои» со мной не пожелали согласиться. Да, отваги вам явно недостает, господа. Капитану достаточно только рыкнуть на вас, чтобы вы пустились улепетывать, как зайцы.