В поисках Танелорна
Шрифт:
– Тогда давайте отыщем этот ваш порог, – с надеждой предложил Хоукмун.
Орланд Фанк покачал головой.
– Бесполезно. Дверь закрылась за мной, и потом, у меня нет ни малейшего желания возвращаться в то измерение, уж слишком там шумно. Но верно ли я понимаю, что этот город не Танелорн?
– Это все Танелорны разом, – ответил ему Эрекозе. – По крайней мере, то, что от них осталось. Во всяком случае, мы так полагаем, мессир Фанк. Но тот город, откуда вы родом, разве это не Танелорн?
– Некогда он носил это имя, если верить легендам. Однако его населял народ, который все свои достоинства использовал
– Значит, Танелорн смертен? – Брут Лашмарский был близок к отчаянию. – Я-то считал его неуязвимым…
– Он станет неуязвим, насколько я слышал, лишь в том случае, если жители его сумеют избавиться от этой ужасающей гордыни, которая убивает любовь… – Орланд Фанк смутился. – И, значит, сами сделаются неуязвимы.
– Любой город будет лучше, чем эта свалка утраченных идеалов, – объявил Эмшон д'Аризо, показав тем самым, что прекрасно понял, о чем ведет речь оркнеец, и это не произвело на него никакого впечатления.
С этими словами воин-карлик подергал себя за усы и принялся что-то бормотать себе под нос.
– Стало быть, мы видим перед собой кладбище неудачных попыток, – подвел итог Эрекозе. – Руины, что нас окружают – это останки рухнувших надежд. Мы с вами добрались до свалки разбитой вдребезги веры.
– Полагаю, вы правы, – согласился Фанк. – Однако это не исключает того, что отсюда должен быть путь в Танелорн, который устоял. Какая-то точка, где граница между мирами истончилась. Именно ее-то нам и следует отыскать.
– Но откуда мы узнаем, как выглядит это место? – поинтересовался здравомыслящий ап-Райс.
– Ответ находится в нас самих, – произнес Брут странно изменившимся голосом. – Так сказала мне одна старуха, когда я спросил ее, куда должен пойти, чтобы отыскать этот знаменитый город, дающий людям радость и умиротворение. «Ищи Танелорн в себе», – сказала мне она, и если тогда я не обратил внимания на ее слова, решив, что это очередная псевдофилософская галиматья, лишенная всякого реального смысла, то теперь мне кажется, что женщина дала верный совет. Надежда – это то, что мы потеряли, господа. А Танелорн открывает свои врата лишь тем, кто сумел ее сохранить. Вера покинула нас, а именно она является непреложным условием того, чтобы мы могли узреть тот Танелорн, который нам так необходим.
– Ваши доводы звучат здраво, мессир Брут, – сказал ему Эре-козе. – И то, что в последнее время я старался укрыться за броней солдатского цинизма, не мешает мне признать вашу правоту. Но как могут простые смертные сохранить хотя бы искру надежды в мире, где властвуют боги, которые воюют между собой, где царят постоянные конфликты и несправедливость.
– Когда умирают боги, рождается уважение к самому себе, – пробормотал Орланд Фанк. – Мы не нуждаемся в богах, если уважаем самих себя, а значит, и окружающих. Боги хороши для детей или для маленьких малодушных людишек, для тех, кто не хочет нести ответственности ни за себя, ни за своих близких.
– Верно сказано.
Унылая физиономия Джона ап-Райса осветилась радостью, все остальные также заметно приободрились. Со смехом они переглянулись между собой.
Затем Хоукмун обнажил свой меч и вскинул его к солнцу, повисшему в зените.
– Смерть пришла к богам, а жизнь – к людям! Так пусть владыки Хаоса и Порядка уничтожат друг друга в бессмысленных битвах, пусть сместится космическое равновесие, это никак не повлияет на нашу судьбу.
– Никак! – выкрикнул вслед за ним Эрекозе и тоже вскинул меч. – И никогда!
И Джон ап-Райс, Эмшон д'Аризо, Брут Лашмарский – все обнажили оружие и хором подхватили этот крик.
Один лишь оркнеец не участвовал во всеобщем ликовании. Он отряхнул свою одежду и теперь стоял молча, потирая подбородок. А когда они наконец успокоились, Фанк спросил:
– Так, значит, никто из вас не желает мне помочь отыскать Рунный Посох?
Но голос из-за спины ответил на это:
– В этом больше нет нужды, отец. Ваши поиски подошли к концу.
И внезапно перед ними оказался мальчик, которого Хоукмун видел в Днарке. Тот, который превратился в сгусток чистой энергии, чтобы слиться с Рунным Посохом, когда Шенегар Тротт, граф Суссекский, пытался завладеть им. Это был Дженемайя Коналиас, которого звали также Духом Рунного Посоха. Он лучезарно улыбнулся воинам.
– Приветствую вас, мессиры, – сказал он. – Вы призывали Рунный Посох?
– О нет, ничего подобного, – возразил Хоукмун.
– Вы взывали к нему в сердце своем, а теперь вот ваш Танелорн.
Мальчик развел руками, и город словно преобразился у них на глазах. Небеса наполнились сиянием, от которого красное солнце вздрогнуло, слегка помутнело и внезапно вспыхнуло золотым огнем, заливая остров и город торжествующим сиянием. В дрожащем, чуть мерцающем воздухе возникли стройные башни, высокие изящные здания, устремленные ввысь, аркады и переходы, ажурные мосты – все это блестело, сверкало, переливалось в феерии чистых и прозрачных цветов, и звенящая необъятная тишина опустилась на мир, тишина, исполненная покоя.
– Вот ваш Танелорн.
Глава вторая
ТАНЕЛОРН
– Пойдемте, – предложил им мальчик. – Я покажу вам немножко истории.
И он повел их за собой по тихим улицам, где люди гостеприимно и серьезно приветствовали их.
Город по-прежнему был наполнен сиянием, источник которого было невозможно установить. Если у него и был свой цвет, то это была та поразительная белизна, которой наделены некоторые самоцветы, но поскольку белый цвет всегда содержит в себе остальные цвета, точно так же они перемешивались и в этом городе. Город процветал, он был счастлив, в нем царил мир. Здесь жили семьи, трудились художники и ремесленники, писали книги творцы. Это было самое важное. Не было и речи о какой-то насильственной гармонии, фальшивом спокойствии людей, которые отказывают в удовольствиях своему телу, а разуму – в упражнениях. Это был Танелорн.
Подлинный Танелорн, служивший образцом множеству иных Танелорнов.
– Мы сейчас в самом центре, – промолвил мальчик. – В центре неподвижной, непоколебимой Вселенной.
– И каким же богам поклоняются здесь? – небрежно спросил Брут Лашмарский.
– Здесь нет богов, – ответил мальчик. – Они не нужны.
– Не поэтому ли считается, что сами боги ненавидят Танелорн?
Хоукмун отступил на шаг, чтобы дать дорогу древней старухе.
– Возможно, и так, – подтвердил мальчик. – Ибо гордецы не выносят, когда им не уделяют внимания. Но гордость Танелорна – это нечто совсем иное, и ее не заметишь с первого взгляда.