В поисках утраченных предков. Роман-исследование

Каралис Дмитрий Николаевич

Димитриус сказал, что весь май провел с семьей на даче, и только сегодня заехал домой, чтобы переодеться для встречи с боссами. Его жена Мария работает в парикмахерской напротив, и они часто бывают в этом кафе. Парикмахерская уже неделю закрыта по техническим причинам. Мы посмотрели на парикмахерскую. Действительно закрыта. Серьезные технические причины – цветет сирень и на улице плюс двадцать пять по Цельсию.

Официант принес нам ледяной воды и кофе.

Наш разговор полетел на диво стремительно. Через пять минут я знал, что мы тройные тезки – оба Николаевичи; у него есть старший брат – бывший «черный полковник»,

живущий в Греции, с которым он разошелся по политическим убеждениям, потому что сам Димитриус придерживается социалистической ориентации и не приемлет диктатуру. С братом он отношений не поддерживает, и последний раз мельком виделся с ним несколько лет назад в свой приезд в Грецию. Димитриус сказал, что он родом из города Превеза, что на берегу Ионического моря. Рядом с островом Левкада, – Димитриус смуглым пальцем вывел на столе кружок.

– Это там распяли на берегу моря апостола Андрея Первозванного, первокрестителя Руси? – блещу я недавно обретенными знаниями; но попадаю впросак.

– Нет-нет, – отмахивается рукой Димитриус. – Апостола Андрея распяли южнее, в Патрах. У нас бы не распяли. У нас народ очень религиозный, даже турок не обижаем, живем со всеми дружно. В Превезе много семей носит фамилию Каралис. Есть магазины «Каралис», банки «Каралис», фирмы «Каралис»… Древняя фамилия.

Одним словом, древние греки такие…

Катька восторженно хлопала глазами.

– Как же, – говорю, – древние греки, – если по-латышски и по-литовски наша фамилия означает «король»?

Димитриус с улыбкой глянул на меня и сказал, что я – настоящий грек. И к бабке не ходи, и в бумаги не заглядывай.

– Грек, грек, – переметнулась на его сторону Катька. То я у нее вредный латыш или литовец, а теперь – грек! – Вы даже похожи! – тараща глаза, закивала Катька.

Сума переметная эта Катька.

Димитриус сказал, что по-гречески «каралис» – это тоже князь.

– Только князь… ночи, как бы…

– Что это значит? – посмотрел я на Катьку. – Расспроси подробнее.

Катька стала расспрашивать и ошарашила:

– Типа Робина Гуда, с уклоном в справедливость. Который против богатых, и за бедных…

Я хватанул третий бокал воды и заказал еще бутылку.

Ничего себе встреча! Целый мешок однофамильцев. А я сорок лет просидел в мглистом Питере и не знал, кого звать на помощь в потасовках.

– Димитриус говорит, что «каралис» – это вроде народных мстителей… – продолжала щебетать Катька. – Еще он говорит, что греческая интеллигенция часто эмигрировала от турецкого нашествия, которое убивало интеллигентов, и у него есть карты, как греки разъезжались по всему миру, и в Прибалтику тоже. Когда ты придешь к нему домой, он покажет. Одна из ветвей их большой семьи эмигрировала в православную Россию, но точные данные хранятся или у него дома, или у отца в Греции. Он приглашает тебя завтра в гости. Жена приготовит греческий обед. Дача у них в двух километрах от дома. Поедем? – Катька, придав лицу светское выражение, взглянула на меня. – Я думаю, мы просто обязаны съездить!..

Сонная улица. Манекены болтают в витрине ногами. В гостинице даже комаров нет.

– Во сколько?

– Завтра в пять. Сначала он завезет нас на дачу – покажет свой садик. Он выращивает цветы и овощи. Это его хобби.

Да, наверное, я все-таки грек. Я на даче тоже развожу цветы и выращиваю овощи – салаты, редиску, укроп, петрушку там разную… А когда несколько лет назад мне нужно было отдать приличную сумму долга, я устроил теплицы и промышленным способом выращивал рассаду на продажу. Бились вместе с женой и отдали.

Но жена на гречанку не тянет. У них свой семейный клан. Тесть у них древом заведует. Когда я рассказал про визит родственницы с литовским корнями, он мою ветвь дерева подсадил к своей и нарисовал наш совместный с женой плод – сына Максима. Приеду – тестя с тещей обрадую. Дочка за греческого разбойника замуж вышла! Ветвь греческих Робинов Гудов! Пусть боятся нас с сыном.

Вот почему меня иногда подмывает в морду дать. Я, оказывается, справедливый древний грек!

Но откуда взялась робингудско-королевская фамилия у нашей бедной семьи, следует разобраться.

Катька с Димитриусом уже о чем-то своем толкуют, похоже, она ему автобиографию пунктирно излагает. Слышу знакомые слова: «Таллинн, Эсти…». Димитриус кивает, улыбается. Заметил мой осмысленный взгляд, подмигнул. Катька перестала щебетать, смотрит на меня ожидающе.

– А что если нам, Димитриус, организовать Транснациональный Конгресс Каралисов? – говорю я на своем кандалакшском диалекте английского. – Кинуть клич по всему миру и собрать всех однофамильцев в Петербурге? Например, в Таврическом дворце! Соберем всех однофамильцев и посмотрим друг на друга: кто литовец или латыш, кто грек…

– Это очень дорого, – смеется Димитриус. – Надо быть миллионером!

– Ерунда! Не на те казак пьет, что есть, а на те, что будут. Катя, переведи, пожалуйста. Примем «Хартию Каралисов» ко всем землянам… Воззвание за мир и дружбу между народами, учредим орден – в смысле медаль. Изберем главного Каралиса…

Димитриус с улыбкой кивает, одобряя мой треп, и поднимает указательный палец:

– О, это очень, очень, очень дорого! У меня нет таких денег. Я простой электрик… Бригадир электриков… В Греции я был учителем физики в университете…

– А отец? – Я имел в виду его профессию.

– О-о, у него тоже нет денег, – уверил Димитриус. – Он пенсионер. Заведовал кафедрой истории… Хунта отправила его в отставку. Деньги есть у остальных членов семьи – промышленников и банкиров, но я презираю большие деньги…

– Можно сказать, что ваша семья – миллионеры? – уточняет Катька.

– О, да, они очень богатые. Но я никогда не пойду просить у них.

– Зачем просить, – продолжаю трепаться я. – Сами предложат, когда увидят размах нашей идеи: «Каралисы всех стран, соединяйтесь!».

Димитриус улыбается и уходит от темы – говорит, что физика лучше истории с точки зрения поиска работы. Физика при всех властях – физика. Тем более – электричество. Электрический ток одинаково бьет и полковников, и простых шведов. Рискованная профессия.

– Катя, скажи Димитриусу, что я – электрик четвертого разряда. Я знаю, что с электричеством надо на «вы».

Димитриус радостно протягивает мне руку: коллега!

– Еще я работал на подводных лодках – радиомонтажником, – хвастаюсь я. – И однажды упал в студеные воды Баренцева моря. Зимой. В полушубке и унтах. Мы стояли у причала на окраине Мурманска – в Росте. Температура воды плюс пять градусов. – Это я рассказываю на своем английском. Катька лишь изредка помогает. Она не знает, что такое «унты» и как перевести это слово на шведский.