В поисках забытого источника

Хиневич Александр Юрьевич

Первая разведгруппа направилась на охоту по тылам германских войск, привычным путём, обходя болото с юга. А я со своей разведгруппой в тот день пошёл напрямик, через само болото. Наш разведчик-проводник Пётр Николаев мне сообщил, что ещё в свой прошлый выход на охоту, они случайно обнаружили старую гать ведущую через «непроходимое» болото, но проверять её не стали, так как им надобно было срочно выполнять задание штаба дивизии.

Уже после возвращения из разведки, Николаев прошёлся по гати туда и обратно. Ходил он по старой гати не просто так. Петро на всём пути проставлял приметные для него вешки, дабы можно было пройти по гати группой даже ночью.

Узнав про старую гать, в нашем штабе дивизии приказали установить

там скрытый пост наблюдения. Сделали енто на тот случай, ежели вражеские лазутчики найдут старую гать через болото, и надумают воспользоваться её, чтобы выкрасть кого-нибудь из наших командиров.

В общем через само болото по старой гати мы прошли нормально, даже ноги не промочили. Кроме Петра Николаева, в мою разведгруппу вошли Степан Иваньков и Родион Ильин. На другой стороне болота, мы немного передохнули и дождавшись когда стемнеет, по осеннему ночному лесу, направились в сторону места, где наши разведчики повязали «языка» — холёного германского капитана. Идти было легко, ибо свет полной луны хорошо проникал через частично потерявшие листву кроны деревьев и освещал нам путь.

Нам крупно повезло уже утром, хотя мы не дошли до нужного места около версты. Сначала мы услышали, как громко затрещали кем-то потревоженные сороки, а затем, в лесу послышался звук приближающихся автомобилей. Ускорив движение, мы вскоре залегли в небольшом овраге пересекающем лес, от него до старой лесной дороги было чуть меньше двадцати саженей. Нам повезло ещё и в том, что текущий по дну оврага ручей, по какой-то причине пересох. Так что моей разведгруппе не пришлось лежать в воде или грязи. Бойцы ждали моего решения, и я предложил им немного переждать.

Моё решение «немного переждать» в овраге, полностью оправдалось. Вскоре мы увидели, как на старой лесной дороге, можно сказать прямо перед нами, остановились три автомашины, легковой «Мерседес» и два грузовых «Опель Блица» с удлинёнными кузовами и наглухо закрытые тентами. Я приказал разведгруппе затаиться, а сам начал наблюдать в бинокль за происходящим на дороге. Лёгкий ветерок дул в нашу сторону, так что, когда машины заглушили двигатели, до меня стали долетать команды обер-фельдфебеля, который вылез из кабины первого грузовика.

Из закрытых тентами кузовов «Блицев» выгрузились около трёх или четырёх десятков солдат в серой форме. Точно посчитать их количество мне не удалось, ибо они очень быстро разошлись, как вдоль лесной дороги, так и по прилегающему лесу, в противоположной от нас стороне. Как я понял уже тогда, германцы выставили оцепление для тех, кто находился в легковом «Мерседесе», и оказался прав. После доклада обер-фельдфебеля сидящим в «Мерседесе» о том, что оцепление выставлено, из легковушки вышли двое крепких офицеров. Мне тогда странно было наблюдать, как пожилой офицер Вермахта, в звании майора, что-то очень тихим голосом объясняет моложаво смотрящемуся гауптштурмфюреру, в чёрной форме СС. Насколько мне тогда было известно, у всех германцев довольно трепетно относились к чинопочитанию, а тут старший по званию словно бы заискивал перед тем, у кого звание ниже.

Пока я раздумывал над тем, что германцам понадобилось в лесу, лёгкий порыв ветра донёс до меня обрывок фразы«…там солдаты роты обеспечения, обнаружили ещё одни древние руины и засыпанный вход в подземелье». Услышанного было достаточно для понимания, что мы нашли объекты для охоты. Спустившись на дно оврага, я сообщил своим разведчикам, что мы достигли намеченной цели. Наша задача по-тихому захватить двоих офицеров, гауптштурмфюрера СС и майора Вермахта. И сделать енто надобно так, чтобы германские солдаты стоящие в оцеплении ничего не заметили.

В общем, обошли мы оцепление с севера, бесшумно пройдя сначала по дну оврага, а затем, под небольшим мостиком из брёвен, который был перекинут через овраг и соединял две части старой лесной дороги. Через четверть

часа разведгруппа углубилась в лес на запад. Больше всего меня радовало, что мои разведчики ещё до войны научились ходить по лесу так же бесшумно, как и я. То, что мы все были в прошлом охотники, нас даже как-то сблизило. Мы использовали для прикрытия своего перемещения, не только крупные деревья или различные кустарники, нас все неровности почвы и даже маленькие овраги тоже прекрасно устраивали. Разведгруппа постоянно отслеживала, не только где находятся солдаты стоящие в оцеплении, но и двух медленно идущих германских офицеров. Они шли по осеннему лесу, словно бы совершая утреннюю прогулку, а мы, хоть и старались держаться от них на расстоянии, но не упускали их из виду.

Заметив, что оба офицера остановились на лесной поляне, у какого-то полуразрушенного кургана, сложенного из довольно крупных валунов, почти полностью поросших мхом, я жестом показал разведгруппе «залечь и ждать». Через кустарник оплетённый ежевикой, я наблюдал, как гауптштурмфюрер подозвал к себе пожилого фельдфебеля, и приказал ему: «передать солдатам, чтобы никто из оцепления не смел приближаться в течение часа, к древним руинам на расстояние ближе тридцати метров». Фельдфебель посмотрел на майора, и получив от него подтверждение отданного приказа, отдал честь и направился к стоящим в оцеплении солдатам. Дождавшись, когда фельдфебель удалится на указанное расстояние, эсэсовец произнёс: «Ну что же, приступим к осмотру. Надеюсь, Франс, нам с вами повезёт, и мы здесь найдём вход в обитель нибелунгов». Оба офицера принялись весьма тщательно осматривать полуразрушенный курган, сложенный из древних валунов.

Отданный эсэсовцем приказ, был нам на руку. Подождав пять минут, чтобы оба германских офицера увлеклись осмотром, я отдал команду на захват. Сработали мои разведчики очень чисто и быстро. Оглушив и связав обоих «языков», мы отправились обратно тем же самым путём, что и пришли к древним руинам. После того, как мы с добычей прошли под мостом, соединяющим две части лесной дороги и направились по лесу к старому болоту, наши «языки» начали приходить в себя. Нести их уже не было нужды, и я заставил их идти самостоятельно. Сделав вид, что я читаю фразы на германском языке по разговорнику, сообщил обоим офицерам, что если они хотят жить, то им следует идти молча, куда мы прикажем и не оказывать никакого сопротивления. Получив их кивки в ответ, что они всё прекрасно поняли, я вытащил у обоих офицеров кляпы, так как майор уже начал задыхаться. Кроме того, не только я заметил, но и остальные разведчики тоже, что енти двое «языков» ведут себя как-то странно, не так как вели себя боевые офицеры, которых мы брали раньше во время своих выходов на охоту. Майор старался выглядеть как аристократ, но при ентом старался показать, что готов смириться со своей судьбой. А вот захваченный эсэсовский капитан, откровенно говоря, был в шоке и постоянно что-то бормотал себе под нос.

Желая выяснить, что там гауптштурмфюрер бормочет, я пошёл рядом с ним, делая вид, что не понимаю его языка. Услышанное удивило меня. Эсэсовский капитан, постоянно тихо ругался, но не на нашу разведгруппу, а на своего непосредственного руководителя сидящего в Берлине. Как я понял из услышанного, неприятности у гауптштурмфюрера начались сразу после того, как его начальник спьяну начал стрелять в какого-то пожилого учёного из Скандинавии, но тот, даже раненый, сумел скрыться от берлинской полиции. Из-за того нелепого случая с учёным, ему пришлось отказаться от поездок в родную Швейцарию, чтобы не краснеть за случившееся перед старшим братом и герром Эрфолгом, который тоже бесследно исчез в Берлине. И вот, когда он уже собрался поехать домой и принести извинения за произошедшее, руководство неожиданно отправило его к чёрту в преисподнюю, на Восточный фронт, где были случайно обнаружены какие-то древние руины.