В поисках забытого источника
Шрифт:
— Я всё поняла, Ванечка. Спасибо тебе за всё, — сказала жена друга и заплакала.
— А вот плакать по восстановленному здоровью незачем. Ты о другом должна подумать.
— Ты сейчас о чём говоришь?
— О том, что тебе надо хорошенько покушать, — неожиданно раздавшееся бурчание в животе Евдокии, лишь подтвердило правоту моих слов.
— Я одна есть не буду, только с вами.
— А разве мы когда отказывались от совместной трапезы? — спросил я, и первым пошёл на кухню…
После плотного позднего ужина, мы с Яромиром собрались уходить, вот только Евдокия нас не отпустила. Она постелила нам в комнате
Утром я проснулся от голосов в квартире. Быстро сменив внешний вид защитного кокона, с пижамы на повседневный костюм, я разбудив внука, вышел в зал. Там вокруг гроба сидело десять человек. Четверо пожилых мужчин были в гражданской одежде с орденскими планками, а один в форме подполковника с общевойсковыми эмблемами. Остальные были неизвестными пожилыми женщинами, их головы были покрыты чёрными платками.
Кивком поздоровавшись со всеми, я прошел в санузел, где справил нужду и умылся.
Приведя себя в порядок, я зашёл на кухню. Там я застал хозяйку квартиры, Петра и Родиона. Поздоровавшись со всеми присутствующими, я сразу получил от Евдокии Филимоновны кружку со свежезаваренным цейлонским чаем.
— Командир, тебя какими судьбами в наши края занесло, — первым спросил Пётр.
— Да вот, почувствовал, что что-то неладное у вас творится, потому-то и прибыл в ваш город со своим внуком. Яромир уже поднимается, я его разбудил. Однако, как мы ни торопились, всё же опоздали. Степану я помочь ничем не смог, так хоть Евдокиюшку немного в чувства привёл, а то она вчера была в таком состоянии, словно следом за мужем в другой мир собралась.
— Тут ты прав, командир, — сказал Родион, — у меня вчера тоже было чувство, что Евдокия за Степаном вслед собралась. Кое-как смог добиться её нормального понимания произошедшего.
— Я и сейчас могу уйти вслед за мужем, — неожиданно сказала Евдокия.
— Ты не дури, девка, — тут же я одёрнул её. — Тебе ещё Василию благословление дать нужно.
— Какое «благословление»?! — удивлённо спросила жена друга, тут же забыв о смерти.
— Как енто «какое»? Родительское благословление. Ваш Василий до сих пор холостым ходит, а ему, насколько я помню, уже больше сорока пяти лет. Кто его благословлять на семейную жизнь должен, а потом со своими внуками нянькаться? Ты и никто другой! Так что, голубушка, даже не думай посмертный фортель выкинуть. У тебя будет жизнь довольно долгая и очень насыщенная.
— Почему ты так думаешь?! — непонимающе спросила женщина.
— Да, потому что, для занятий со своими внуками и правнуками, тебе очень много времени понадобится. Ты поняла меня?
— Поняла, Ванечка. Спасибо тебе на добром слове.
— А я не для красного словца, тебе сейчас всё енто говорил. Моя Вереслава вскоре родит, а для нашего новорожденного у меня уже самый лучший в мире воспитатель имеется. Он в данный момент, занимается с двумя моими племянниками, с детьми младшей сестры моей жены и моего друга, между прочим тоже военного разведчика.
— Командир, а кто по твоему мнению «самый лучший в мире воспитатель»?
— Для меня, моих детей и внуков — мой отец!
— Так он же у тебя, уже больше полвека как умер, — непонимающе сказал Ильин.
— Я тоже так думал, Родиоша. А
— Мы помним, про тот случай, командир, — сказал улыбаясь Родион. — Ведь я же самолично набил морду фельдшеру в медсанбате, что тебя к покойникам определил. А потом, вернувшись в штаб, я сильно избил нашего писаря, отправившего на тебя похоронку домой. За избиение двух бойцов, я получил от нашего начальника штаба два наряда на кухню. Но я о сделанном, никогда не сожалел, ибо ты, командир, всегда был настоящим человеком и другом.
— Ванечка, так если твой отец до сих пор жив, то сколько же ему лет?
— Не помню, Евдокиюшка. Знаю, что отцу больше ста лет, но он всегда выглядит словно ему пятьдесят. Посчитай сама, ежели интересно, он родился в одна тысяча восемьсот восьмидесятом году.
Евдокия ненадолго задумалась, а потом тихо сказала:
— Невероятно, твоему отцу уже больше ста сорока лет.
— И что в этом «невероятного»? Вот скажите мне, друзья мои, только чур честно. Я похож на человека, который уже давно перешагнул столетний рубеж?
— Ванечка, да ты всегда выглядел помоложе нас, лет на сорок-пятьдесят. Стёпушка однажды мне сказал, что ты самый старший в вашей дружной компании. В это довольно трудно поверить, ведь Петруша с Родионом недавно отметили свои столетние юбилеи. С ними всё понятно, они всю жизнь в тайге прожили, охотой промышляя. Лишь совсем недавно, наверное, лет пять или шесть назад, им дети квартиры в городе купили. Можно сказать, что свежий воздух и деятельность в природной среде, подарили им дополнительные годы жизни, невероятную силу и выносливость. Никто из наших знакомых, даже находясь рядом с ними, не верит в то, что они уже столетние старцы. Ведь сейчас вообще мало кто до их солидного возраста доживает. А Стёпушке моему, через три недели, должно было девяносто девять лет исполниться, — сказала Евдокия и заплакала.
— Ты поплачь, поплачь, Дуняша, — произнёс Пётр, прижимая жену друга к плечу. — Поплакать по родному человеку, это всегда правильно было. Будем надеяться, что он сейчас в лучшем мире.
Пока Петро успокаивал Евдокию, Ильин подошёл поближе ко мне и прошептал на ухо:
— Командир, все думают, что мы всю жизнь в тайге провели. Не стоит их разубеждать в этом. Сам понимаешь, служба в разведке имеет свою специфику. Не всем нужно знать, где мы служили и чем занимались.
— Я понял тебя, Родиоша, — так же шёпотом ответил я другу, а потом громко спросил: — Петро, что у нас сегодня по плану намечается?
— Через час приедут люди из фирмы «Ритуальные услуги». Они вынесут гроб из квартиры, и у подъезда устроят пятиминутное прощание с соседями. Потом мы едем на деревенское кладбище. Оно недалеко от города. Степан мне уже давно наказал, что когда он умрёт, его нужно похоронить рядом с родителями. Мне уже с утра позвонили и доложили, что могилу выкопали. Так что, Стёпа будет похоронен рядом со своими родителями, как и хотел. Затем, возвращаемся в город. В кафе, при фирме «Ритуальные услуги» состоятся поминки. Пока мы будем отсутствовать, родственницы Евдокии наведут в доме порядок и вымоют полы. Ты наверное, их уже видел. Это пять женщин, что возле гроба сидят и со Стёпой прощаются.