В полночь упадет звезда
Шрифт:
— Тымплару, я вас вызвал, чтобы вы опознали этого солдата.
Лейтенант Тымплару взглянул на солдата, лежавшего на носилках:
— Господин капитан, я его впервые вижу.
— Так он не из вашей роты?
— Нет.
Оба капитана переглянулись.
— Но разве не ваши люди несут службу регулировки на шоссе?
— Мои, господин капитан. В связи с этим я как раз и хотел доложить вам кое-что.
— Что такое?
— Один из моих людей, которого я поставил сегодня утром на перекрестке шоссе в пятнадцати километрах южнее населенного пункта К…, исчез.
— Исчез? Любопытно.
— Трудно в это поверить, господин капитан. Этот солдат был порядочным парнем и, по-моему, он достаточно умен, чтобы понимать, что не доберется домой, — его поймают по дороге. Я скорее склонен думать, что с ним что-нибудь случилось.
— Например?
— Я подумал, не напали ли на него какие-нибудь отставшие от своих гитлеровцы. Хотя в этом случае мы нашли бы его труп. Но капрал и солдат, который должен был сменить его, обшарили там всё кругом на сто метров и не нашли ничего, никаких следов. Очень таинственное исчезновение, господин капитан!
— Когда рассветет, возьмите людей и сами произведите розыски.
— Слушаю. Я так и хотел сделать.
— Вот что еще я хочу вас спросить: вы лично проверяли, как поставлены указатели дорог на этом перекрестке?
— Я их сам прибивал, господин капитан.
— И вы уверены, что не могли при этом ошибиться?
— Извините, я не понимаю, о какой ошибке идет речь? — обиженно переспросил лейтенант Тымплару, оскорбленный тем, что начальник Второго отдела мот заподозрить его в легкомысленном исполнении служебных обязанностей.
Капитан Георгиу поспешил успокоить его:
— Слушайте, Тымплару. Я должен выяснить очень серьезный вопрос, и всякая мелочь, какой бы незначительной она ни казалась, может нам послужить ориентиром. С этой точки зрения вы и смотрите на мои вопросы. Значит, так: вы убеждены, что на том перекрестке, где исчез ваш человек, указатели не были перепутаны?
— Это исключено, господин капитан!
— Хорошо. Теперь другой вопрос: в какое время примерно вы оставили на посту исчезнувшего солдата?
Лейтенант Тымплару подумал несколько мгновений:
— Это было сегодня утром, примерно в десять часов.
— А как вы считаете, сколько времени понадобилось, чтобы прошла колонна?
— Четыре-пять часов.
— Да! В общем, верно. Хорошо, Тымплару, можете идти. Надеюсь, вы понимаете, что наша беседа должна остаться между нами. Позаботьтесь, чтобы ваши люди не болтали много о том, что у них пропал товарищ.
Лейтенант Тымплару отдал честь и ушел, взглянув еще раз на труп человека, который, казалось, по-прежнему зло и насмешливо улыбался.
Капитан Георгиу присел на походную кровать и закурил.
— Теперь, — объяснил он, — ясно, что это вражеский агент, который занял место регулировщика. Несомненно также, что он не мог управлять движением на шоссе, пока оно было оживленным, если, конечно, регулировщик не был его сообщником. Но это мне кажется маловероятным.
— Я думаю, что и этого варианта нельзя сразу исключать, — высказал свое мнение капитан Раковицы. — Солдат, поставленный лейтенантом Тымплару, исчез и следов никаких не оставил.
Капитану Георгиу предположение капитана Раковицы показалось малоубедительным:
— Это еще ни о чем не говорит. Во-первых, труп регулировщика, может быть, еще и отыщется, а во-вторых, они могли увезти его с собой. Но главное не в этом. Главное — узнать, когда произошла эта замена. По всей вероятности, около трех часов, потому что, когда вы арестовали этого типа, еще не стемнело. Спрашивается, чего же они хотели, какую цель преследовали? Дезорганизовать снабжение, направляя обозы по ложному пути? Можно ли этим объяснить их действия?
— Вряд ли, — ответил капитан Раковицы. — Ведь они же понимали, что обман долго продолжаться не может. В общем, так оно и получилось.
— Несомненно! Значит, надо предположить, что враг был заинтересован в том, чтобы захватить регулировочный пост на короткое время. А вот для чего им это было нужно — мы не знаем. И я всё время спрашиваю себя: сумели ли они достигнуть своей цели или им помешало наше неожиданное вмешательство? Как вы думаете?
— Как знать? Я склонен думать, что спутал все их расчеты. Иначе, если бы цель была уже достигнута, зачем бы этот агент стал разыгрывать из себя регулировщика. Он бы немедленно скрылся.
— Безусловно!
— Какую же всё-таки цель они ставили перед собой? Ведь основная часть колонны второго эшелона к тому времени уже прошла. На шоссе могли оставаться только отдельные повозки интендантского обоза.
Капитан Георгиу пожал плечами:
— Этого я еще не знаю, хотя надеюсь, что скоро всё станет ясно. А теперь пойдем. Здесь нам делать больше нечего. Надо доложить обо всем господину генералу.
— А я должен встретиться с полковником Барбатом и передать ему приказ из штаба.
Они расстались возле кабинета начальника штаба. Вернувшись к себе, капитан Георгиу застал там капитана Смеу.
— Где ты ходишь, дружище? Я жду тебя уже полчаса.
— А зачем?
— Надо обязательно поговорить кой о чем.
— Что случилось? Что-нибудь серьезное?
— К счастью, нет. Черт побери, за последнее время мне только и мерещатся вокруг шпионы и их козни. Я уже дошел до такого состояния, что, кажется, потеряю скоро способность хладнокровно рассуждать. Вот в чем дело. У машины, которая везла весь шифровальный материал, отказал по дороге мотор, и она отстала от колонны. А капитан Медреа, руководивший вторым эшелоном, ничего не заметил. Ну а если и заметил, так ничего бы не мог поделать. Мало ли из-за чего отстают машины. Обычно шофёры сами находят причину, устраняют ее и догоняют колонну. Только сдается мне, что на этот раз дело не в обычной неисправности мотора. Сколько шофёр ни старался, как он рассказывает, так и не смог обнаружить, из-за чего заглох мотор, и получилось так, что машина осталась на шоссе одна-одинешенька. И только здесь один из шифровальщиков, устроившийся в другой машине, заметил, что нашего грузовика нет. Он тотчас сообщил об этом мне, а я потребовал у Попазу машину и отправился по дороге искать своих. Представляешь себе, как я переволновался, пока нашел их. Обратно мы ехали, когда уже начало темнеть. Дорогой Георгиу, тебе это может показаться смешным, но проклятая авария заставляет меня многое подозревать.