В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия)
Шрифт:
Шертес… Шертес опешил, остолбенел, удивился, поразился — любое из этих слов и в малой степени не отражало его чувств, поскольку подобное ему и в голову никогда не приходило. Он только мог согласно кивнуть, и тогда маленькая, совсем крошечная надежда на то, что она не издевается над ним, что она действительно даст ему напиться крови, зародилась в его сердце. Он боялся в это поверить, потому что тогда разочарование будет настолько ужасным, что он сможет потерять контроль над собой, начнет унижаться и умолять хотя бы о глотке крови. Шертес боялся, что так может случиться, поскольку, чувство собственного достоинства — это единственное, что ему еще удавалось сохранять в своем плену, еще ни разу он подобным образом не унижался перед Страгом, доводя того своим упрямством до белого каления.
Стараясь сдержаться,
Она яростно дергала за цепи, пытаясь выдернуть крючья из стены. Ему стало смешно, сколько раз в безумной ярости он делал тоже самое, и если ему это не удалось, то что она сможет сделать своими слабыми силами?
Тогда она стала что-то делать с его кистями рук, пытаясь вытащить их из браслетов. И вдруг Шертесу пришла в голову мысль, если он попросит ее отрезать ему мизинцы вместе с частью кисти, то тогда он сможет освободиться. Только Шертес хотел ей это сказать, как его левая рука выскользнула из наручников. Он неверяще смотрел на свои пальцы, сгибая и разгибая их, пока смысл происшедшего доходил до него.
Шертес выхватил у девушки из рук приспособления, которыми она пользовалась и уже сам начал освобождать свою правую руку. Все получилось довольно быстро, небольшая заминка вышла со стопами, но потом удалось снять кандалы и с них. Шертес с наслаждением потянулся, чувство эйфории и от исчезнувшего жжения, и от выпитой крови наполнило его, в этот момент он был готов свернуть горы! Тут он услышал как женщины, вернее, девушка обсуждают план побега, в котором главным условием было заманить охранника внутрь камеры. Шертес прислушался к ее словам как раз в тот момент, когда она сетовала, что у нее нет ничего, что могло бы в ней привлечь стражника. Шертес, в первый раз, внимательно оглядел девушку и полностью с ней согласился. Худая и щуплая, плоская, словно доска, выглядевшая лет на шестнадцать, хотя судя по ее поступкам ей было намного больше. Недокормленная и неухоженная с обломанными ногтями на мозолистых руках с обветренной и сухой кожей на лице. Волосы — главное украшение женщины, туго стянуты на затылке, ничуть ее не украшая. Лицо… лицо было приятным, хотя далеко не красавица. Глаза светло-карие. Шертес не любил женщин со светлыми глазами, ему нравились темноглазые, нравилось, когда глаза светятся страстью и огнем, хотя какая разница? Он же не жениться на ней собирается. Шертес даже в этот момент усмехнулся своим мыслям. Девушку звали Лори, но Шертес заметил еще одну странность. Когда к ней обращались по имени, она словно замирала на мгновение, будто бы осознавая, что обращаются именно к ней, и только после этого отзывалась. Но Шертесу было не до этих странностей.
Глава 7
Все прошло, как по маслу. Охранник соблазнился на прелести Фанны, доверчиво зайдя в камеру, повернувшись спиной к Шертесу. А тот за одно мгновение обездвижил его, нажав на особые точки на горле, Лори протянула прозрачную емкость очень легкую и вместительную, и кровь из артерии стражника, через трубку, стала ее заполнять.
Лори все больше и больше удивляла Шертеса, например, когда она предложила ему выбрать оружие. Шертес думал сначала, что небольшой нож, которым она ему надрезала десну — это все что у нее было, и вот когда она протянула столько ножей, что едва удерживала в двух руках, он обомлел по-настоящему. Ножи были настолько странные и необычные, что он сначала с осторожностью прикасался к ним, решив, что они сделаны из серебра. Шертес выбрал себе два, спрятав их в свой портальный карман, заранее зная, что не вернет их Лори. Если побег провалится, он хотел иметь возможность защищаться, ну, или быстро умереть, если совсем не повезет.
Напялив на себя вещи охранника и прикрыв голову шляпой, Шертес вышел из камеры и медленно двинулся по коридору в сторону сторожевого поста. Он напрасно переживал. Три охранника играли в карты, не обратив на него особого внимания. Ему хватило минуты, чтобы обездвижить всех троих, а потом он вернулся за женщинами. Зачем он потащил их с собой, вместо того, чтобы убить в камере? Этот вопрос он задавал себе несколько раз.
Ответов было несколько: во-первых, Страг мог поднять их даже мертвыми и допросить. Многого ему женщины не сказали бы, разве только то, что у него теперь есть оружие. Казалось бы мелочь, но эта мелочь заставила бы Страга сразу воздействовать на него магией, в то время, как обычно, он любил "поиграть" с ним. Пару раз Страг намеренно освобождал Шертеса, а потом пускал по его следу свору псов, которых вывел с помощью магии, и эти псы преследовали безоружного Шертеса, а потом рвали на куски, под ласковым взглядом хозяина. Были бы у него тогда ножи, такого удовольствия он Страгу бы не доставил.
Во-вторых, свою роль сыграла емкость с кровью, которую нацедили с охранника убитого в камере. Лори так быстро и ловко спрятала ее в свой пространственный карман, недвусмысленно дав ему понять, что хочет иметь, хоть некую иллюзорную гарантию их безопасности. Шертес не обиделся, не рассердился, а наоборот, одобрительно хмыкнул, здравомыслие девушки ему начинало нравиться.
В-третьих, он был благодарен ей за спасение, и эта благодарность пока перевешивала все проблемы какие он заполучил, обзаведясь таким отрядом.
У Шертеса было единственное место, где он мог находится в относительной безопасности — это был Акрополь, там хоронили людей, которые много значили или много сделали для Шертеса, и которые желали быть там похоронены. Вот туда-то он и повел свой небольшой отряд.
По дороге он мучительно выискивал возможности, как помочь им выжить под землей в течении нескольких недель. Ничего не выходило. Столько времени продержаться без воды и еды они просто не смогут. Что ж, когда голод и жажда станут нестерпимыми, он поможет им умереть. Они просто уснут в один миг и не проснутся. Шертес заранее подготовил себя к такому исходу событий, но Лори снова удивила его.
Сначала она протянула ему штаны и рубашку. Хоть нагота не очень-то смущала Шертеса, и все-таки, надев одежду, он почувствовал себя намного комфортнее. Шли быстро, Шертес часто нес детей на руках, чтобы быстрее добраться до рва с нечистотами. Только перебравшись через него, он смог бы немного успокоится. Нырять в жидкую, вонючую грязь было настолько отвратительно, что никакими словами передать невозможно. Но Шертес был мужчиной и знал, что так нужно, что другого выхода нет, поэтому спокойно делал то, что необходимо, усилием воли поборов и брезгливость, и отвращение. Из-за женщин и детей ему пришлось несколько раз опускаться в зловонную жижу, но ему даже в голову не пришло пытаться избежать этого. Когда он присоединился к ним, Лори протянула ему чистую тряпку, чтобы он хотя бы смог вытереться досуха, потом она сложила все грязные вещи в мешки и спрятала их. Это было правильно, нельзя было оставлять следов.
Он привел их в единственное место, где ручей с чистой питьевой водой вытекал из-под стены. Воды было мало, он первый напился из ручья, умыл лицо и лег спать. Он чувствовал, что на поверхности наступил день, и отдых был ему необходим, чтобы набраться сил.
Проснулся Шертес от приятного запаха, что окружал его. А проснувшись, увидел, что его ждет ведро горячей воды и большая кадушка, в которой ему предложили искупаться. Это было наслаждение. Пахучая душистая пена, горячая вода — этого он не видел несколько лет, а после купания Лори протянула ему чистые вещи. Вещи были мужскими, он это сразу понял, и очень этому удивился и обрадовался, хотя в тот момент он согласился бы надеть и женскую сорочку. Это было странно. Молодая девушка, ничуть не смущаясь, объясняла ему, как правильно надевать нижнее белье, показывая как определять где зад, где перед на коротких мужских подштанниках. Так не должно было быть! Она должна была смущаться и краснеть, должна была стеснительно отворачиваться, чтобы не видеть его голое тело! Ничуть не бывало, Лори вела себя… странно, другого слова, характеризующего ее поведение, он просто не мог и подобрать.