В постели с дьяволом
Шрифт:
Я положила календари и фотографии в ящик в состоянии, близком к истерике, уверенная, что меня вот-вот должны убить. Он заполучил меня для своих нездоровых игр, которые я не могла разгадать, и скоро мое тело будет плавать в реке Уилламетт.
Мне отчаянно хотелось бежать. Черт с ней, с кассетой, нужно уносить ноги. Соберу сейчас вещи, сгребу всю наличность и исчезну.
Я бросилась в коридор, как вдруг услышала звук подъезжающего отдельного лифта. Ключ от него был только у Джордана, и только он может выйти сейчас из кабины.
Лифт остановился, и из него вышел он. Меня парализовал страх, я стояла, не в силах пошевелиться, как олень в свете фар. А он прошел как ни в чем не бывало, непринужденный и невозмутимый в безукоризненном синем костюме.
— Салют, — приветствовал он меня, останавливаясь перед шкафом в прихожей и вешая пальто. — Удивительно, что ты уже встала. Когда я уходил утром, ты спала так крепко, что я не мог тебя разбудить. Решил, что ты проспишь до ужина.
— Где эта дурацкая кассета? — прошипела я, готовая накинуться на него, повалить на пол и силой ее отобрать.
Услышав вопрос, он нахмурился, словно во всем виноват не он, а какой-то сумасшедший, пробравшийся в дом в отсутствие хозяина.
— Какая кассета? О чем ты?
— Ты, твою мать, снимал, хотя я сказала тебе этого не делать.
— Я не снимал.
— Ах ты, подонок, не ври мне! Камера вон там!
И я показала пальцем в сторону спальни.
Он пересек комнату, с опаской приближаясь ко мне, словно я была агрессивной тварью, способной напасть. Должна признать, я действительно чувствовала себя как дикий зверь, готовый вцепиться ему в горло.
— Я установил камеру, но не включал.
— Лжец! — закричала я. — Я знаю, что включал! Знаю!
— Ради бога, Мэг, какой бес в тебя вселился?
Он подходил все ближе и ближе — я увернулась, лихорадочно прикидывая, смогу ли проскочить мимо, смогу ли добежать до спасительного лифта и спуститься, прежде чем он сможет меня остановить.
На мне даже обуви не было! Как я могла бежать?
Нас разделяли уже всего несколько футов, и я предупредила:
— Не смей меня трогать.
Он ошалело хватал ртом воздух.
— Да что такое с тобой стряслось? Ты что, рехнулась?
— Если ты меня не снимал, то зачем тогда камера?
— Я думал, ты проснешься и я смогу тебя уговорить.
— Ты подсыпал мне наркотики! Вот почему я так долго спала. Не вздумай отрицать.
— Боже, да что на тебя такое нашло?
— Я нашла фотографии, — обвинила я его.
— Фотографии чего?
Он выглядел таким растерянным, его спокойствие меня пугало. Он спрашивал, не тронулась ли я умом. А и правда? Может быть, я уже начала сходить с ума от одиночества и ничегонеделанья?
— У тебя есть календари с моим изображением! И газета тоже.
— Ну и что?
— Зачем они тебе? — завопила я.
— Потому что ты моя жена и я тебя люблю.
— Я хочу выйти отсюда. Немедленно! Хочу пройтись по магазинам.
— Так иди. — Он пожал плечами. — Я тебя не держу.
— Ты никуда меня не пускаешь.
— Я тебе ни разу и слова не сказал.
Всякий раз, стоило мне куда-то без него пойти, он выглядел недовольным. Или мне это только казалось? Неужели я сама накладывала на себя какие-то глупые ненужные ограничения? Да что со мной?
Я вжалась в стену, меня сильно колотило, удивительно, как на ногах держалась. Уверена, что в тот момент выглядела как сбежавший из больницы псих.
— Ты хочешь сделать из меня блондинку!
— Так подай на меня за это в суд. Я всего лишь считаю, что тебе пойдет пара светлых прядей.
— Но ты и Бритни заставил покраситься.
— Бритни… свою первую жену?
— Да!
— Я не заставлял. Это ее натуральный цвет. — Он нахмурился, внимательно меня разглядывая. — Ты себя хорошо чувствуешь? Может, вызвать врача?
— Я не сумасшедшая! — закричала я действительно как ненормальная.
Он подошел и обнял, мои руки оказались прижаты к телу. Я брыкалась, пинала его, проклинала, как безумная.
Пока я шарила у него в офисе, подозрения казались такими весомыми и правдоподобными, но стоило мне бросить их ему в лицо, как они утратили смысл и здорово походили на бредни женщины на грани нервного срыва.
— Отпусти! Отпусти! — кричала я, но он не слушал.
Он потащил меня в спальню на кровать, плотно обхватив руками и ногами. Я боролась и извивалась, пока не свалилась в полном изнеможении на матрас, уткнувшись лицом в подушку. Наконец он ослабил хватку, отпустил и направился в ванную. Я слышала, как он роется в аптечке. Затем он вернулся и присел на край кровати.
— Что с тобой такое, Мэг?
— Не знаю, — ответила я. Мне было стыдно за свою выходку, я старалась не смотреть ему в глаза.
— Давай я кое-кому позвоню? Может, если ты поговоришь с нужным человеком…
— Нет.
Мне не нужен был психиатр… или нужен?
— Только что ты вела себя так, будто меня боишься. Почему?
— Думаю, я просто устала.
— Похоже на то. — Он потянулся за пузырьком с таблетками, отпускаемыми по рецепту, и потряс им. — Может, выпьешь парочку?
Я вся напряглась.
— Что это?
— Господи, обычный ксанакс[1]! Я в прошлом году повредил спину, и у меня немного осталось. — Он замолк, и я отчетливо поняла, что он надо мной смеется. — Он снимает напряжение с мышц и действует успокаивающе.
Он открыл пузырек и высыпал мне на ладонь две маленькие белые таблетки. Я внимательно их изучила — прочитала крохотную инструкцию, прикидывая, не подменил ли он таблетку, не подсовывает ли мне какой-то опасный препарат под видом безобидного.