В постели с Президентом
Шрифт:
— Она не в себе, — сказал Роджер.
— Да, — сказал Винс.
— Пожарные машины, — сказал Роджер.
— Что?
Секунд через пять раздался вой сирены.
— Хороший у тебя слух, — заметил Джон.
— Я их не слышал, — сказал Роджер. — Да они и не гудели. Только сейчас начали гудеть.
— А как ты узнал?
— Да так… — сказал Роджер неопределенно.
Три пожарные машины подъехали к горящему дому. Пожарники тут же занялись делом. Частная машина, приехавшая вместе с ними, остановилась неподалеку. Вышел водитель, неся в руках фотокамеру
— Привет! — сказал коллега Роджера. — Я из прессы. Что происходит? Подождите-ка… О… — он нарушил Третью Заповедь. — Винс? Это действительно ты? А это твои дети?
— Ты кто такой? — спросил Винс враждебно.
— Я? Я Рики Гулд. Местный репортер. Но это — нет, не для местной газеты. Винс, всего несколько вопросов. — он завозился с диктофоном.
— Роджер Вудз, «Крониклер», — представился Роджер ироническим тоном. — Зря тратишь время, Рики.
— О! Ты, стало быть, уже собрал материал. Ну и что. Есть и другие ежедневные газеты.
— Никто это не напечатает, — сказал Роджер.
— Почему же?
Роджер пожал плечами.
— Ты понятия не имеешь о таких вещах, а? Ладно, так и быть, скажу я тебе кое-что, парень. Видишь ли, есть некий алтарь, с помощью которого осуществляются корпорационные жертвоприношения.
— А где эта сука? — спросил Винс.
— Я не знаю, — сказал Люк, и стал плакать сильнее, давая всем понять, что сука виновата во всем, что произошло. Его восприятие, усиленное событиями и возможностью быть обвиненным и наказанным, помогло ему тут же понять, что «сука» — это Сильвия. При обычных обстоятельствах он не понял бы этого так быстро.
— Что значит — не знаю? Она внутри? — спросил Винс.
— Она уехала, — сказала Кимберли, сидя на траве.
— Когда?
Кимберли и Люк молчали.
— Когда она уехала? — спросил Винс.
Молчание.
— Когда уехала сука?
— Она давно уехала, — укоризненным тоном сказала Кимберли.
— Час назад? Три часа назад?
— Ну что ты такое говоришь, Винс, — сказал Джон. — Ну откуда им знать про часы?
— Они достаточно умные, — огрызнулся Винс.
— Конечно, — сказал Джон. — А только в их жизни нет пока что никаких «часов». Люк, Кимберли, — сказал он. — Когда дама уехала, было уже темно?
Молчание.
— Светло? Звезды на небе были, когда она уехала?
— Нет, — сказала Кимберли.
Люк подтвердил,
— Нет.
— Светило солнце?
— Нет.
— Не-а.
— Звезд не было, солнца тоже не было…
— Вчера было облачно весь день, — сказал Роджер Вудз.
— Ни [непеч. ] себе! — сказал Винс. — Когда вы пошли спать вчера вечером, ее здесь уже не было?
— Она сказала, что вернется, — протянул Люк и снова заплакал.
— Хорошо, хорошо. И что же случилось потом?
— Ничего.
— Что вы делали сегодня весь день?
— Смотрели телевизор.
— Почему горит дом?
— Люк его поджег, — сказала Кимберли.
— Неправда, — возразил Люк.
— Правда.
— Нет, неправда.
— Правда.
— Я просто играл.
— Да,
— Я не хотел, — заревел Люк.
— Люк, заткнись, — сказал Винс. — Я говорил тебе, что со спичками играть нельзя.
— Я не играл со спичками.
— Он играл с пистолетом, — справедливо заметила Кимберли. Она очень любила справедливость.
— С каким еще пистолетом?
— В кухне. Ты стреляешь, и загорается огонь.
— Сигаретная зажигалка, — предположил Роджер Вудз.
— Для духовки, — сказал Джон. — Точно.
— Я ему говорила не играть с пистолетом, — объяснила Кимберли.
— Я не играл. Она врет.
— Я не вру, — сказала она. — Я никогда не вру.
— Ты всегда врешь, — сказал Люк. — Пошла [непеч.].
— Эй, — сказал Винс.
— Он играл с пистолетом, — настаивала Кимберли.
— Я не играл. Я только один раз его включил. Я хотел посмотреть, как он работает.
— В кухне? — спросил Винс.
— Что?
— Ты включил зажигалку в кухне?
— Нет.
— Где ты ее включил?
— В комнате, где большой стол.
— Он весь день играл с пистолетом, — сказала Кимберли, богиня справедливости.
— Я не знал, — сказал Люк.
— Книжная полка, — предположил Винс.
Люк не понял.
— Занавеска, — сказал Джон.
— Это я нечаянно, — сказал Люк. — Я не хотел.
— Ну хорошо, — сказал Винс. — Мне все равно, где эта сука. Как здесь ловят такси?
— Я могу вам вызвать такси, — сказал Рики с энтузиазмом. — Хотите?
— Конечно. Спасибо.
Рики вытащил мобильник и набрал номер.
— Ну хорошо, — сказал он, когда Винс, Джон, Роджер и дети залезли в машину. — Счастливого пути. Роджер, спасибо, мужик. Ищи статью в завтрашних газетах.
— Удачи, — скептически сказал Роджер.
Таксист резко взял с места и сделав несколько лихих поворотов, проследовал под стрелку, указывающую на въезд Тёрнпайка. Въезд оказался перекрыт — его чинили. Таксист выругался и дал задний ход.
— Помедленнее, — сказал Винс таксисту. — Я серьезно. У тебя в машине дети. Думай, что делаешь.
— Эй, Винс, — тихо сказал Джон. — Нельзя при детях унижать представителей сектора услуг. Дурной тон.
— Дети спят, — сказал Винс. — И вообще — дурацкая была затея их здесь прятать. Никто за ними не гнался, и за мной тоже.
— Ты уверен?
— Конечно уверен. Я перепугался, что-то вроде паранойи, а Гвен подыграла. Думаю, что ей просто нравятся приключения.
Отец Гвен знал то, чего не знал Винс. Документы были готовы, детей можно было отобрать у Винса в любой момент. В документах Винс классифицировался как человек, не заслуживающий доверия. Время от времени Джон нанимал специалистов, дабы избавиться от микрофонов, которые Гвен непрерывно сеяла по всему особняку. Ничего не помогало. Гвен знала о деле прав на детей и, очевидно, приняла собственные меры, возможно для того, чтобы угодить Винсу, в коего была влюблена. Джон решил не поднимать эту тему, даже ради того, чтобы защитить дочь. Вместо этого он повернулся к Роджеру.