В прицеле – Олимпиада
Шрифт:
Предусмотрительный генерал-майор Бормышев поставил на прослушку все телефонные переговоры в городе. Компьютер тут же засек кодовые слова «пластиковые коврики» и «взрывчатка». Люди генерал-майора моментально вышли на горячий след и произвели задержание.
Через час дом был полностью эвакуирован. Саперы вывезли опасный груз на самый дальний склад. Образец немедленно отправили на экспертизу. Изымая упаковки с ковриками, командир группы захвата мысленно крутил в погонах по две дырочки под большие звезды и одну — в кителе для ордена.
Выйдя от Клавдии, Поручик попытался связаться с друзьями. Он набрал номер Маркони. Тот отозвался почти сразу.
— О, Поручик! — Радость связиста изобличала его нетрезвое состояние. — Подваливай к нам. Место называется «Амшенский двор». Очень недурственно.
— Скоро подгребу, — пообещал старший лейтенант.
Но когда он подъехал к ресторану, обнаружил там вместо своих товарищей оцепление из бойцов спецназа ФСБ. Попытки что-нибудь выяснить успеха не принесли. Командир бойцов объяснил, что имеет приказ генерал-лейтенанта Бормышева. Мобильники друзей молчали. Беспокоиться за них было смешно. Скорее всего, они где-то крепко загуляли. День клонился к вечеру, и Поручик решил отложить выяснение причин до утра.
Наутро он направился в штаб. При входе его пропустили через рамку металлоискателя и отобрали единственное оружие — боевой нож «Катран».
— Приказ генерал-лейтенанта Бормышева, — отчеканил дежурный на проходной.
Старостина на месте не было. В этот момент он находился в кабинете генерал-полковника Ковригова. Оба ломали голову над тем, как разобраться с новой неожиданно возникшей проблемой — генерал-полковником Бормышевым.
— Что может быть страшнее дурака? — простонал Ковригов и сам же себе ответил: — Только дурак с инициативой.
— Еще страшнее инициативный дурак с полномочиями, — добавил Старостин.
В дверь постучали. Затем в приоткрытый проем просунулась голова старшего лейтенанта Голицына.
— Разрешите?
— Заходи, — махнул рукой вице-адмирал.
— Я своих потерял, — растерянно доложил Поручик.
— В «фильтре» они, — буркнул Старостин.
— Где?
— Бормышев фильтрационный пункт открыл в Ермоловке. Возле абхазской границы. Типа концлагеря или военной тюрьмы. Туда твоих друзей и доставили.
— За что?
— Бормышев отправил своих долбое… дуболомов зачистить «Амшенский двор». Туда президентов завтра обедать повезут. А наши там как раз отдыхали. Ну, и наладили бормышат малой скоростью с легкими телесными повреждениями. Те вызвали подкрепление. Ну, значительный численный перевес плюс техническое превосходство; опять же алкогольное опьянение… Короче, наших повязали, и теперь они полируют нары.
— А вы не объяснили генерал-лейтенанту Бормышеву, что он мудак? — осторожно осведомился Поручик. — А то я могу ему и челюсть сломать. В двух местах. Мне не трудно, и к погонам старшего лейтенанта я давно привык. О большем и не мечтаю.
— Не объяснил, — отрезал Старостин. — За меня это сделал премьер-министр. Думаю, сразу после саммита господина Бормышева отправят либо в отставку, либо на менее ответственную работу. К тому же после гибели его брата он утратил весь свой административный потенциал.
— Но до конца саммита нам с этим дураком жить и трудиться, — с грустью констатировал Ковригов. — А вам, товарищ старший лейтенант, придется неукоснительно выполнять его приказы. Чтобы не стать младшим лейтенантом.
Голицын совсем понурился.
— Тут вот еще интересный документ, тоже тебя касается, — Старостин протянул старшему лейтенанту лист бумаги.
Это был рапорт о задержании особо опасной террористки Клавдии.
— Да что они, совсем, что ли, с ума посходили? — возмутился Поручик.
— Ладно, не кипятись. У нас еще работа впереди, — охладил его пыл вице-адмирал. — Вот приказ об ее освобождении и пропуск. А коврики отправили на экспертизу. Пусть проверят. Маловероятно, конечно, но все-таки… В нашем деле лучше перебдеть, чем недобдеть. Иди, освободи ее.
Голицын взял бумаги и отправился в местный КПЗ. Перед Клавдией он предстал как воплощение справедливости. Звякнул ключ, отворились двери узилища, и она снова увидела небо без обрамления решетки.
— Как тебе это удалось? — робко спросила женщина освободителя.
— Ерунда, заслал децил бабла, — объяснил он ей ситуацию в максимально доступной форме. — Ты бы поменьше по телефону трепалась со своими курицами.
— Сколько с меня? — виновато, снизу вверх поглядела она на старшего лейтенанта.
— Две тарелки борща со сметаной.
Он проводил Клавдию на улицу. На прощание, сажая ее в такси, поинтересовался:
— Ты свои коврики сама заберешь?
Клавдия едва не поперхнулась:
— Что?! Да глаза бы мои не видели этих ковриков!
— Ладно, не волнуйся, — успокоил он незадачливую предпринимательницу. — Твои коврики я после экспертизы сам заберу со склада и Михалычу отвезу. Кстати, тебе эта экспертиза тоже не повредит. Получишь сертификат, что твои коврики — не взрывчатка. А иначе менты у тебя через день проверки устраивать начнут, взятки вымогать…
Больше всего Денис сейчас хотел бы оказаться рядом с друзьями. Но он знал, что Старостин не терпит, когда у него вертятся под ногами. Оставалось еще одно мероприятие, которое он планировал на этот день: проверить информацию Тузленка. Но идти одному и без оружия в возможное гнездо террористов было неразумно. Даже для специалиста его уровня.
И тут прямо перед ним остановилась знакомая машина. Из нее высунулся Науруз Берзеков.
— Садись, подвезу, — радостно предложил он.
Поручик не стал отказываться. Только спросил: