В присутствии врага
Шрифт:
— Уголовного розыска, да? — Харви не сбавлял скорости и говорил между четко регулируемыми вдохами. — Уголовный розыск чего?
— Похитителя и убийцы Шарлотты, дочери Ив Боуэн. Мы поговорим об этом здесь или вы предпочтете побеседовать в каком-нибудь другом месте?
Взгляд Харви наконец-то оторвался от его изображения в зеркале и переместился на Линли. Некоторое время, пока на соседнюю беговую дорожку забирался кривоногий обладатель объемного живота, Харви задумчиво смотрел на Линли. Вновь пришедший повозился с настройкой тренажера, тот заработал, и «спортсмен», взвизгнув, побежал.
Достаточно громко, чтобы его услышали если не все находящиеся в помещении, то хотя
— Вы, без сомнения, слышали, что ребенок был найден мертвым в воскресенье вечером, мистер Харви. В Уилтшире. Не так уж далеко от вашего дома в Солсбери. — Он похлопал себя по карманам пиджака как бы в поисках блокнота для записи показаний Алистера Харви. И прежним тоном продолжал: — Так вот что хотел бы знать Скотленд-Ярд…
— Хорошо, — бросил Харви. Покрутил регулятор «бегущей дорожки», скорость замедлилась, и когда дорожка остановилась, член парламента сошел с нее со словами: — Вы хитры, как викторианский уличный торговец, мистер Линли. — Он схватил полотенце, висевшее на ограждении дорожки, провел им вверх-вниз по голым рукам и сказал: — Я собираюсь принять душ и одеться. Можете потереть мне спину, а можете подождать в библиотеке. Выбор за вами. Библиотекой, как обнаружил Линли, здесь именовался бар, оправдывавший свое название наличием газет и журналов, разложенных веером на столе красного дерева в центре комнаты, да двух стеллажей с фолиантами в кожаных переплетах, которые никто в течение нынешнего столетия, казалось, не открывал. Минут через восемь Харви не торопясь добрался до стола Линли. Он остановился переброситься парой слов с восьмидесятилетним стариком, который с замечательной скоростью раскладывал пасьянс. Затем помедлил у стола, за которым сидели, сосредоточенно вникая в «Файнэншл тайме» и внося в лэптопы пометки, два молодых человека в костюмах в едва заметную полоску. Уделив им толику своей мудрости, Харви сказал бармену:
— «Пеллегрино» с лаймом, Джордж. Льда не надо. — И наконец сел за столик Линли. — Возможно, — проговорил он, — вы объясните мне, почему вы заинтересованы в беседе со мной. Как только я пойму, зачем вы здесь, буду бесконечно счастлив ответить на ваши вопросы.
Ты в любом случае ответишь на мои вопросы, подумал Линли, а вслух сказал:
— Позвоните вашему адвокату, если считаете нужным.
— Это займет время, которого у вас, как вы, кажется, сказали, очень мало. Давайте не будем играть в игры. Вы занятой человек, я тоже. Более того, через двадцать пять минут у меня заседание комитета. Поэтому я даю вам десять. И предлагаю распорядиться ими с умом.
Бармен принес его воду «Пеллегрино» и налил в стакан. Харви кивком поблагодарил, провел ломтиком лайма по краю стакана, бросил кусочек фрукта в воду. Он поглядывал на Линли, словно оценивая его способность ответить.
Смысла в словесной дуэли не было, особенно в ситуации, когда противник по роду своей деятельности заранее настроен на победу. Поэтому Линли сказал:
— Вы являетесь открытым противником строительства новой тюрьмы в Уилтшире.
— Да. Оно может дать моим избирателям несколько сотен рабочих мест, но ценой уничтожения еще нескольких сотен акров Солсберийской равнины, не говоря уже о том, что в графстве появятся в высшей степени нежелательные представители человеческой породы. Мои избиратели протестуют вполне обоснованно. Я — их голос.
— Это ссорит вас с Министерством внутренних дел, как я понимаю. И с Ив Боуэн, в частности.
— Неужели вы предполагаете, что из-за этого я устроил похищение ее дочери? Вряд ли это эффективный подход к перенесению тюрьмы в другое место.
— Мне, в целом, интересно разобраться в ваших
— У меня нет с ней никаких отношений.
— Как я понимаю, впервые вы встретились одиннадцать лет назад в Блэкпуле.
— Правда? — Харви казался удивленным, однако Линли очень хотелось счесть это удивление демонстрацией способности политика к лицемерию.
— На конференции тори. Она работала политическим корреспондентом в «Дейли телеграф». Взяла у вас интервью.
— Я этого не помню. За последние десять лет я дал сотни интервью. Маловероятно, чтобы я помнил подробности какого-то из них.
— Возможно, результат его подстегнет вашу память. Вы хотели заняться с Боуэн сексом.
— Правда? — Харви глотнул «Пеллегрино». Член парламента выглядел скорее заинтригованным, чем оскорбленным откровением Линли. — Меня это не удивляет. Она стала бы не первой журналисткой, которую мне захотелось уложить в постель по завершении интервью. А кстати, мы это сделали?
— Нет, по словам мисс Боуэн. Она вас отвергла.
— В самом деле? Что ж, не думаю, чтобы я приложил слишком много усилий, чтобы ее обольстить. Она не в моем вкусе. Вероятно, мне больше хотелось увидеть ее реакцию на предложение трахнуться, чем на самом деле переспать с ней.
— А если бы она согласилась?
— Я никогда не был сторонником воздержания, инспектор. — Харви посмотрел в другой конец комнаты, где в нише под окном стоял диванчик, обитый потертым красным бархатом. За стеклом виднелся буйно цветущий сад и светло-лиловые гроздья вьющейся по стене глицинии. — Скажите мне, — оторвавшись от созерцания цветов, продолжал Харви. — Предполагается, что я похитил ее дочь в отместку за тот отказ в Блэкпуле? Отказ, которого я, заметьте, не помню, но готов признать, что он мог иметь место?
— Как я сказал, в Блэкпуле она была корреспонденткой «Дейли телеграф». Ее положение с тех пор коренным образом изменилось. Ваше же, напротив, совсем не изменилось.
— Инспектор, она — женщина. Ее политические акции растут быстрее из-за этого, а не из-за того, что она талантливее меня. Я — как, смею заметить, и вы и как вся сильная половина человечества — жертва отчаянного феминистского призыва: больше женщин на ответственные посты!
— Значит, если бы она не занимала ответственный пост, его занимал бы мужчина.
— В лучшем из всех миров.
— И, возможно, этим мужчиной были бы вы.
— Какой вывод я должен сделать из этого замечания?
— Если мисс Боуэн уйдет со своего поста в министерстве, кто его займет?
— А-а. Вы смотрите на меня, как на актрису из второго состава, стоящую за кулисами и жарко молящуюся о том, чтобы от премьерши не осталось «ни пуха, ни пера», чего она ей от всей души пожелала. Это так? Не трудитесь отвечать. Я не дурак. Но ваш вопрос показывает, как мало вы знаете о политике.
— И тем не менее прошу вас ответить, — сказал Линли.
— Я не против феминизма per се [25] , но, признаюсь, считаю, что это движение выходит из-под контроля, особенно в парламенте. У нас есть более важные предметы для обсуждения, чем торговля в Вестминстерском дворце прокладками и чулками или обеспечение членов парламента с маленькими детьми колыбельками. Это центр нашего правительства, инспектор. А не департамент социального обеспечения.
Получить прямой ответ от политика, решил Линли, все равно что пытаться убить змею зубочисткой.
25
Как такового (лат.).