В прятки с кошмаром
Шрифт:
— Куда теперь? — спрашивает Джордж, водя пальцем по карте, разложенной на капоте. — Мы все уже прочесали, осталась последняя деревня в 50 милях. — все свежие отметки занесены в карту и проверены, кроме одной.
— Значит нам туда дорога. Топлива осталось почти впритык до полигона. Поехали. — он смотрит на меня с недоверием, но вопросов не задает и садится в машину. Косится, потом набирается храбрости и говорит:
— Мы можем хоть пешком проползать все чертовы километры и мили, каждую деревеньку, развалины. Заглянуть под каждый куст и в овраг, но никого там нет. И ты, это сама прекрасно знаешь. Здесь нет твоего лидера и нет никаких полигонов, Эшли. Он
— Поэтому ты и перешел в Дружелюбие. — пресекаю я поток нравоучений, а друг пуляет в меня еще один колючий взгляд. — Джордж, ты ни разу не ответил мне, почему ты ушел из Бесстрашия. Ты не фига не дружелюбный, а бесстрашный. Ты же дивергент, да?
— Хм, ну сейчас об этом можно спокойно говорить, да. — хмурится парень и растирает уставшее лицо ладонями. — Тогда Джанин охотилась за дивергентами, поговаривали, что с помощью твоего лидера. Поэтому мне пришлось перейти, чтобы не стать подопытным Эрудиции и трупом. Меня бы просто убили. Ты же знаешь, нас считали опасными для общества. Сколько он убил… — хмурюсь, кусая губы. Стискиваю в кулаки скачущие пальцы, и тут весь скопившийся клубок срывается.
— Не смей! Ты не понимаешь, что несешь! Ты его не знаешь! Ты даже не представляешь себе, сколько раз он мне жизнь спасал, и не только мне! Эрик не виноват в том, что наворотила сучка Джанин! Она всех использовала, а Эрик пытался ее остановить! Мы все пострадали от ее действий, вспомни моделирование! Она пыталась убить его! Я боюсь, что с ним что-то случилось! Эрик не мог меня бросить, он мой, понимаешь! И предать он не мог! Мне нужно найти его самой, а не полагаться на других! Мы таскаемся по этим чертовым дорогам, а я подыхаю от постоянной неизвестности и тревоги! И, черт подери, конечно, мне страшно, очень!
— Ты веришь ему? — он смотрит на меня, зажмурив один глаз от бьющего прямо в лицо солнца, чуть улыбаясь, и спрашивает: — Влюбилась девчонка?
Я молча киваю. И тут меня прорывает так, будто лопнул внутри огромный, клокочущий пузырь. Отчаяние окутывает, и меня начинает колотить крупная дрожь, а слезы льются просто целым водопадом. Все переживания, обиды, вся боль, весь страх, все одиночество, накопившиеся за это время, струятся горячей солью по лицу. Я плачу горько, жалко, затыкая ладонью рот, намертво сцепив зубы. Всхлипываю. Мой друг делает лучшее, из того, что в его силах. Джордж просто глушит мотор, обнимает меня крепко, я утыкаюсь лицом ему в грудь и рыдаю уже навзрыд. Когда я перестаю реветь и хныкать, он отстраняется, утирает мне слезы, сопли, слюни, заводит машину, и мы едем дальше. А мне не становится легче. Эмоциональная вспышка миновала, и я чувствую себя совершенно разбитой, измотанной и несчастной. Наваливается оглушающее опустошение…, но я, хотя бы, больше не вздрагиваю от страха.
Наконец последний пункт назначения. Сейчас осмотрим окрестности, убедимся в том, что и здесь никого нет. Мы выходим из машины, вокруг тихо, только ветерок и птицы пересвистываются среди ветвей. Я немного разминаюсь, почти трое суток в машине не идут на пользу ни мне, не моим мышцам. Берем оружие наизготовку и расходимся в стороны на расстоянии крика. Мы неторопливо бродим по округе, по лесочку, выискивая уже что-нибудь этакое, периодически поглядывая друг за другом. Не хочется быть застигнутыми, черт знает кем, врасплох. Налюбовавшись вдоволь местными видами я разворачиваюсь и иду к другу, который, как-то
— Отступаем медленно, спиной не поворачиваемся, — шепотом советует мне друг. Да кто ж спорит…
Ноги не повинуются, мышцы, будто одеревенели. Сердце, просто оглушающе бьет об ребра. Ладони взмокли в секунду, а по позвоночнику льется холодный пот. Все, что мне удается, это повернуть голову, осторожно вглядываясь в направление взгляда Джорджа, а затем, уши заливает противный гул, в глазах все кружится разноцветными пятнами и резко мутнеет. Здоровенный… волк? Собака? Чудище, с круглой головой и мордой как у бегемота, покрытое темно-серой короткой шерстью, вот что я вижу перед тем, как сознание решило покинуть меня. Темно…
А очнувшись в машине я ору, как резанная, пугая сидящего рядом парня, потому, что кошмар возвратился, пришел, вернулся, проломился тараном в мой мозг. И я, скуля и давясь слезами, рассказываю ошарашенному Джорджу, что видела ужасного монстра… Мерзкого, страшного, с огромными клыками и без глаз… Но обрываю свои причитания на полуслове, когда вижу его взгляд. Внимательные, всегда серьезные карие глаза, почти черные, из-за расширившихся зрачков во всю радужку… испуганные и растерянные. И понимаю, что это был не сон, а взаправду… Джордж успокаивает меня, утирает слезы. Стараюсь взять себя в руки, и мне немного это удается. Глубоко отдышавшись, прикуриваю, но у меня пальцы трясутся. Я не хочу, чтобы он это заметил, затягиваюсь сигарным дымом, и начинаю кашлять. А откашлявшись, спрашиваю его:
— Что это было? Это же не сон, ты тоже видел это существо? Как мы выбрались оттуда?
— Не знаю… я ни черта не понял сам. Сперва, почувствовал чей-то взгляд и пошел проверить, а потом, меня словно охватил ужас, и… я видел, что-то похожее на волка, и вдруг появились змеи… Много, просто не счесть… сотни, нет, больше… Они были везде, подбирались к ногам, а я не мог пошевелиться от страха.
— Ты боишься змей. — вспоминаю, как он орал, когда, еще в Дружелюбии, на поле мы наткнулись на безобидного ужика, а Джордж припустился наутек так, что пятки сверкали.
— Боюсь. Сама знаешь. Но мне удалось выйти из ступора, я представил, что вместо автомата у меня в руках горящая палка, и стал отмахиваться ей от змей… И галлюцинации исчезли, и существо исчезло, а ты валялась в глубоком обмороке…
— Ты дивергент. Ты умеешь управлять своими страхами. Вот почему глюки пропали. А я, грохнулась в обморок и кошмар отступил, как в тоннеле. Ну конечно, как в тоннеле… Там мы нашли труп животного, без глазниц. Это то самое существо, с которым мы столкнулись. Нужно срочно возвращаться на полигон. Надо сообщить обо всем лидерам. Заводи машину.
Проходит несколько напряженных часов, и мы возвращаемся на полигон с пустыми руками, ничего толком не выяснив. Кроме того, что не хрена там нет и мы не нашли Эрика… И то, что за хрень, существо, бродит вокруг наших стен, и воплощает в реальность наши страхи и кошмары.
Первым делом, вернувшись на базу, мы отправляемся на подробный отчет к собравшемуся командованию. Нас уже все ждут, заранее предупрежденные по рации. Возле главного, административного здания нас встречает Линн.