В прятки с кошмаром
Шрифт:
Я тоже переживаю вместе с ним его кошмары. Только в кошмаре я могу двигаться, дышать, говорить, что-то делать. Я в кошмаре становлюсь с ним одним целым, опять. В кошмаре я знаю его мысли, чувства, если это можно назвать чувствами, знаю чего он хочет, знаю его планы. И всегда слышу все, что касается Эшли. Больше ничего. Когда он думает об Эшли, его мысли становятся образами в моей голове. Как будто то, что он хочет сделать, делаю я сам. И тогда я начинаю сопротивляться, у меня откуда-то появляются силы, иногда кажется, что я могу выбраться. Но
Я даже не могу сказать, когда он появился. Я не помню времени, когда его не было во мне. Только я не понимал, что мы разные. Я думал, что он это я, а я это он. Я никогда не разделял нас. Но почему-то это произошло. Он на долгое время пропал, уснул, я не знал о нем, я думал, что это я сам изменился, для меня вдруг стали важными вещи, которые раньше были неважны, которые раньше раздражали, бесили, мне стало отвратительно мучить и убивать людей, мне хотелось сделать что-то не только для себя. Для меня это было ново и непривычно, и от этого очень раздражало.
Пока он спал или пока он освободил меня от своего присутствия, я вдруг понял, что значит быть человеком. Это как подняться на вершину горы и увидеть все сверху, обозреть полную картину мира, а не ее фрагменты. Оказывается, можно получать удовольствие от очень многих вещей, будучи человеком. От сильного рукопожатия, от похлопываний по плечу, от благодарности за жизнь, от патоки шоколадных глаз, от теплых ладошек, оглаживающих разгоряченный лоб, от вкусных губ, от шарика на языке, от ласки, которую ты даришь сам. Монстру это неведомо и он никогда не узнает, что это такое. От того, что ты находишь человека, так тебе подходящего, что он просто становится частью тебя, а ты частью его. И ничто не сможет вас разлучить.
Я знаю, что она сейчас страдает, она не может не чувствовать, что со мной что-то не так. Я знаю, она чувствует. Как я хотел бы ей помочь. Как хотел бы хоть как-нибудь дать понять, что я есть. Это самый большой ад, когда ты есть, но тебя как бы и нет. И он, я знаю, я чувствую, делает вещи, которые она не простит мне. Если только мне удастся выбраться отсюда. Я знаю, он не позволит. Но у меня есть надежда. Он не знает, что в кошмаре мы объединяемся, а я знаю. Может если убить себя в кошмаре, может получится убить нас обоих или избавится от него навсегда.
Надо постараться, попытаться взять себя в руки во время кошмара. Вспомнить все, чему учили в Бесстрашии, замедлить сердцебиение, успокоится, и попробовать воздействовать на кошмар. Ведь получается это у дивергентов, может и у меня получится? Джанин ставила надо мной какие-то эксперименты, все время что-то вводила мне, раз за разом заставляя проходить пейзажи страха, свои, чужие. Может кошмары монстра — это его пейзажи страха? Может я смогу управлять ими? Надо попробовать… Надо внушить себе, что это нереально, и тогда получится.
Я много думаю о том, кто я. Хотя бы надо вспомнить, как меня зовут. Эшли я очень хорошо помню, но вот мое собственное имя от меня ускользает. Во время кошмаров
Flashback
13 лет назад
Урок анатомии самый скучный предмет. Не потому что мне не интересно, а потому, что я давно это все знаю. Я уже пару лет ассистирую Джанин в лаборатории, в том числе помогаю при операциях и опытах. Джанин готовит себе приемника, так она мне сказала, а каждый эрудит должен хорошо понимать природу человека. В первую очередь физическую. Поэтому на анатомии я сижу и скучаю.
От скуки начинаю бессознательно выводить свою любимую эмблему. EE. Две цифры 3 наоборот. Это начальные буквы моего имени. Те же буквы, с котороых начинаются слова Everybody Everywhere. Все вокруг. Мне кажется, что это какой-то знак. Если мое имя начинается с тех же букв, что и слова все вокруг, что я тоже могу быть всеми вокруг. Могу быть выше, чем все вокруг.
— Расти, ты опять рисуешь свои тройки? — миссис Льюис всегда бесится, когда кто-то не оказывает должного внимания ее предмету. Что на этот раз она от меня хочет? — Может, ты покажешь и расскажешь нам, какую тему мы сейчас изучаем?
— Конечно, миссис Люис. Мы изучаем проекцию, синтопию и внутренние ориентиры тела.
— Что такое синтопия, Расти?
— Синтопия органа описывается в процессе послойного изучения области, как правило, с поверхности в глубину. Это один из главных методов изучения топографической анатомии. В каждой области вслед за кожей всегда располагается подкожная жировая клетчатка с поверхностной фасцией, затем — собственная фасция, под которой…
На автомате рассказываю то, что давно знаю не только по учебнику, а проверял и на практике. Изучать тело человека в разы интереснее в операционной, чем в классе. Я много раз доказывал Льюис, что знаю предмет не просто лучше ее, но и могу в любой момент сделать аппендэктомию с закрытыми глазами. Но Люьис надо обязательно меня дергать, потому что я давно стал причиной насмешек и издевательств в классе. Слишком неуклюжий, слишком зажатый. Слишком эрудит.
— Хорошо, Эванс, эту тему ты знаешь, я вижу. А что ты скажешь нам о фасциях?
— Будучи составной частью соединительной ткани, фасции выполняют не только опорную, но и трофическую функцию, — со вздохом начинаю цитировать учебник, — как и вся соединительная ткань, фасции участвуют во внутриклеточном обмене и играют важную роль в процессе обмена воды и солей между кровью и тканями. В наибольшей степени это касается рыхлой волокнистой соединительной ткани, часто с включением жировой, называемой клетчаткой. Она окружает внутренние органы, заполняет щели между мышцами, сосудами, нервами и окружающими их плотными фасциальными листками…