В прятки со страхом
Шрифт:
Но ноги сами уже несут меня в соседний коридор, где минуту назад скрылся командир. Ну, твою-то мать! Как же я умудрилась его проворонить? Какой-то миг — и он исчез без следа. Мимо проходит большая компания, пестрящая пирсингом и разноцветным цветом волос, а за ней снова мелькает широкая фигура и сворачивает в правый туннель. Я с охотничьим азартом подкрадываюсь к повороту и осторожно выглядываю — никого. Пусто. И где же он?
«Пройти так быстро весь коридор лидер бы не смог, ну, если только не бежал. А зачем ему бежать? Вроде незачем, а, значит, он в одной из этих комнат». Я тихонечко крадусь, вглядываясь в щели под дверьми, и в одной из них мелькает тень, тут же исчезнув. Мне даже хочется крикнуть: «Попался!» от своей сыщицкой дедукции, но я затаиваюсь, напряженно вслушиваясь в тишину. Ничего не слышно, совсем ничего. А, может, это двери слишком звукоизоляционные? Протянув руку к дверной ручке, я нервно ее дергаю, не решаясь войти. А, вдруг, он не захочет меня слушать? Что если я нанесла ощутимый удар по его самолюбию? Или, он просто посмеется надо мной и моими глупыми словами?
«Что? Если? Почему? Как? — передразниваю я сама себя. — Вот иди и узнай наверняка, а не стой тут как дура. Иди».
И я иду, тихонько приоткрыв дверь, на мысочках, практически бесшумно, делаю шаг в помещение, тонущее в сумерках, осторожно вертя головой. Это оказывается темный, пахнущий старыми досками склад старой мебели или хранилище, но не успеваю понять где я нахожусь, так как вижу лидера в сгущающемся среди бетонных стен полумраке. Сердце срывается с места, тяжко ударяясь в грудину.
— Черт! — вырывается у меня, я тут же зажимаю свой рот ладонью, надеясь, что мое присутствие никто не заметит.
Бледный, тусклый свет, попадавший в комнату из окна, не скрывает привалившегося спиной на старый офисный стол мужчину. И не менее безжалостно не прячет женщину, с копной рыжих, вьющихся волос. Она небрежным, привычным движением заправляет за ухо выбившуюся прядь и, стоя на коленях, ловко орудуя пальчиками, стаскивает штаны с ничуть не имевшего против мужчины.
— Черт! — эхом отзывается Эрик, заметив безбилетного зрителя в первом ряду.
Выставив вперед ладонь в отгораживающемся жесте, я пулей вылетаю в коридор, задыхаясь от злости и ревности, пытаюсь стереть из своего сознания нелепое наваждение. Боже… Какая я дура! Идиотка, так слепо поверившая в сказочку о чистой любви. Поверила его взглядам, прикосновениям. Как я могла быть такой наивной? Овца, тупая, идущая на обед к волку. Дура! Дура! Дура…
Громкое перестукивание каблучков по поверхности пола, никак не может заглушить мое самобичевание, забирая все мысли, все силы и черную, полыхающую, как пожар, обиду, заставив отвлечься, отстраниться от реальности. Подбегая к мосту, я никого не вижу и не замечаю — только чувствую краем оравшего и бившего тревогу чутья. Совсем мимолетно, чуть-чуть, но до сознания это ощущение доходит слишком поздно. Резкий удар под сгиб колена, сильный толчок в спину — и я лечу. Лечу, даже не успев понять, не успев крикнуть, в темный, бурный поток подземной реки, разбрызгивающей холодные капли воды по острым камням и скалам. Лечу в пустоту.
====== «Глава 16» ======
Жизнь дается всего один раз, и так хочется ее прожить в мире, гармонии и безрассудной любви. Но ничто так не отвлекает от жизни, как борьба за существование. Ведь в ней нет никаких гарантий, только одни вероятности. Она не находится ни здесь, ни там: жизнь повсюду, но если кто-то ее не ценит, тот ее не заслуживает.
Я ценила и дорожила жизнью. Ведь жизнь — это целый необъятный мир, чужой, непонятный и интересный. В нем множество улыбок и счастья, невероятное количество голосов, тихого и громкого смеха, скрываемых слез радости или откровенной печали. Целый мир всего…
Отвратительней того, что окружало меня последние недели, не было ничего. Только страх, предательства и разочарования. Изо дня в день, без надежды на избавление хоть на какой-то миг от постоянной боли, жестокой борьбы.
Наверное, этот вечер отличался от остальных только тем, что сегодня особенно сильно ныло где-то в душе. Наверное, этим вечером я должна была провалиться во тьму, но что-то вдруг изменилось. Все дело в одном мгновении. Оно определяет саму жизнь, заставляет понять значение, какие-то желания и возможность еще что-то исправить. Ведь нужно только очень захотеть и все обязательно получится. А я хотела жить, хотела, с невероятным и безграничным стремлением. Хотела любить с нескончаемой страстью удивительным упорством. Хотела…
И пусть душа непрерывно ноет и рвется на части, но больше пощады не просит. Ведь вся наша жизнь — это опасная игра, в ней больше не осталось правил. В ней никого не жаль… Никого…
Оглушающий рев воды, разбивающейся об острые, темные камни, об огромные и загадочные, словно статуи сказочных существ, скалы. Бесконечные и угловатые утесы, веками складывающиеся из слоев рыхлых отложений и деятельности подземных, карстовых вод. Этот дикий, зверский рев, забивающийся белыми вспышками и беспощадными зарядами в самый мозг, взбудоражит мое сознание. Не знаю как, не знаю зачем и почему, но кто-то, дежуривший сегодня на месте моего ангела-хранителя, не пожелал для меня такой глупой погибели. Позволив уцепиться всего одной рукой, пусть чуть-чуть, совсем слегка, всего одними пальцами. Но я не упускаю такой малой возможности. Не упускаю. Хватаюсь за холодную металлическую балку под самым мостом. Вцепляюсь в нее из последних сил, крепче сжимая непослушными пальцами. Только бы удержатся, не позволить черной, бурлящей воде утянуть себя за собой в неизвестные подземные залы и узкие расщелины, в запутанные лабиринты и гулкие галереи своего логова. Не сдаваться!
Ледяные брызги достигают моих лодыжек. Черт… любимые туфли улетели в водную пучину. Мир вокруг качается и падает, но я еще держусь. Хочется закричать, но губы, язык не повинуются мне, и только жалкое мычание и ничтожный стон где-то в горле — весь мой протест против грядущей смерти.
Это мучительно страшно, сердце колотится, и я дрожу каждой клеточкой, дыхание замирает, сбивается… ускоряется и снова замирает.
Тихий шепот выползает из-за стены и пробирается шелестом сквозь серые своды.
Он там! Ждет… Наблюдает и упивается своей властью.
— Ну выходи! — заорала я. — Давай! Заканчивай свое грязное дельце. Трус…
Нахлынувший и парализующий ужас становится пробуждающим катализатором моего гнева. Что может быть хуже смерти? Только ее разящее ожидание. Пот тонкими струйками стекает по вискам на шею, отправляется ниже и щекочет своими ручейками вдоль по линии позвоночника.
— Выходи! Хочу посмотреть в твои глаза.
Сердце стучит так, будто кто-то долбит в барабаны. Он все еще здесь. Я точно знаю. Досадливо сокрушается над моим упрямым желанием еще пожить. Надеюсь, не разочаровала.
— Ты чего тут? — С моста свешивается обалдевшая темная рожица с выпученными глазами. — Какого…
Зик соображает ровно пять секунд, быстро плюхается на живот и протягивает мне руку.
— Не могу. — Я с сожалением качаю головой. Мои руки мокрые и скользкие. Не могу.
Парень чертыхается, машет кому-то подзывающим жестом и снова укладывается на поверхность мостков. Следом за ним появляется еще одна растрепанная голова с точно таким же растерянным выражением на лице. Вдвоем с Юрайем, они дотягиваются до нижней балки и перехватывают мои, почти уже разжавшиеся ладони, затаскивая мою тушку наверх. Я тяжело дышу с присвистом, конечности мелко трясутся, чужие руки поднимают меня на ноги и оттаскивают от пропасти в сторону.