В самой глубине
Шрифт:
Я вернулась на стоянку. Урок был окончен, и инструктор спросила меня, пришла ли я за ребенком или хочу заниматься сама. Четырнадцать фунтов за занятие. Если для меня, то дороже. Я сказала ей, что жила здесь когда-то подростком, но ей это было безразлично, и она смотрела через мое плечо, ища повода уйти.
Мы снимали комнату там, наверху.
Она пожала плечами. Больше они не сдают жилье.
Я сказала, что еще интересуюсь занятиями для племянницы. Можно мне осмотреть остальной загон?
Я обошла постройку сзади и вышла к полю. Чуть поодаль какая-то женщина, согнувшись, ковырялась в земле. Я прошла под электрическим шлагбаумом
Помочь вам? Она обтерла руку о брюки сзади. На шее у нее был серебряный крестик, свисавший всякий раз, как она нагибалась. Она была старше, чем инструктор, рыжие волосы уже тронула седина по пробору. Я показала твою фотографию.
Я ищу эту женщину. Она жила здесь пару лет. В комнате над ареной.
Она снова вытерла руки. Взяла фото. Всмотрелась. Может быть. Она протянула мне фото, жуя губами. Я не уверена.
Может, вы еще посмотрите?
Над ареной?
В той комнате. Она вычищала стойла. И с ней жила девочка. Дочь. Ей было около тринадцати, когда они тут поселились. В школу не ходила. Много бродила по округе.
Да.
Что?
Да. Она окинула взглядом ряд уродливых строений, квадратную арену и неряшливые стойла. Я помню ее. И девочку тоже. А что вы хотите знать?
Я ее племянница. Ее очень давно никто не видел из родных. У нее отписано немного денег в завещании. Мне нужно найти ее.
Она кивнула своим квадратным подбородком, испачканным в земле, и мы направились с холма в передвижную кухню. Она поставила на плиту чайник и оперлась о стойку. А я слушала, как она рассказывает о том, что помнила о тебе и о девочке, которой была я. В раковине стояли чашки с зеленым налетом. На диване сидела девочка-подросток, листая журнал и потягивая газировку. Женщина рассказывала о чем-то, чего я не помнила, хотя я думала, что помню все о том времени. О громкой музыке, доносившейся из комнаты над ареной, как ты иногда давала уроки или вывозила вагон с лошадьми на представления. Это взбудоражило меня. Даже мои воспоминания, в которых я была уверена, оказались неверны. Я саданула о стойку.
Она налила кипяток в кружки с растворимым кофе. Сахара нет, но есть пирожные с глазурью.
Хорошо. Вы больше не видели ее? – спросила я. Постукивая кружкой по зубам вместо того, чтобы пить. После того, как она съехала. Она не возвращалась? У меня в висках стучало.
Я не знаю.
Возможно?
Я поняла, что сказала это слишком громко по тому, как она взглянула на меня. Девушка на диване отложила журнал и тоже уставилась на меня.
Люди приходят и уходят. Дайте-ка мне еще фотографию. Она взяла ее аккуратно двумя пальцами, стараясь не помять. Мелани, сказала она девушке. Разве тебе не нужно чистить стойла?
Они уже чистые, сказала Мелани.
Не говори, лишь бы сказать, если это не правда.
Она подождала, пока Мелани уйдет, и только тогда вернула мне фотографию. Была одна женщина несколько лет назад. Я не уверена. Она покачала головой.
Продолжайте, сказала я.
Я не знаю. Это могла быть она. Она бродила тут вокруг пару часов, и никто не обращал внимания. Я увидела ее в обеденный перерыв. Она вышла в поле, где мы с вами сейчас были. Я с ней заговорила и поняла, что она не в порядке.
Что вы хотите сказать?
Она наклонила голову, словно не желая говорить. Я хочу сказать, она как будто была немного не здесь. Она пропускала слова и, казалось, не очень понимала, где находится или что делает
Когда я ехала обратно от конюшни, то увидела собаку. На газоне у обочины дороги. Не какую-нибудь цацу, дворнягу, несуразную, с проплешинами. Я уже почти проехала, а когда все же остановилась, случилось замешательство, так как собака принялась ходить взад-вперед, показывая мне свои белесые десны. Но как только она забралась в машину, сразу успокоилась. Я смотрела в зеркальце, как она ровно сидит посередине сиденья, глядя на меня. Я не люблю животных, сказала ты у меня в голове. Так громко, словно сидела рядом. Верни эту гадость откуда взяла.
Мне тоже не особо нравятся собаки, сказала я, и собака закрыла глаза, словно наш разговор успел утомить ее.
Я каталась туда-сюда по дороге, ища ее хозяина, но никого не видела, и в домах никто не отвечал. Мне нужно было возвращаться. Мне уже пора было быть дома, чтобы выспаться к новому рабочему дню.
Я продолжала ехать, пока не выбралась на шоссе. Собака издала горловой звук, так похожий на слово, что я чуть не нажала тормоз. Она прошлась туда-сюда по сиденью, подняла и опустила ногу. Я остановилась у первого съезда с дороги. Рядом светились вывески «Маленького шефа», «Короля бургеров», «Подземки». Собака помочилась на стоянке отеля «Приют путника». Я была такой голодной, что купила чипсы и съела их, привалившись к машине. Я вспомнила слышанную когда-то историю о том, как одной девочке попалась зажаренная ящерица в порции «Съедобного счастья». История из тех, что я рассказывала тебе, когда хотела рассмешить. Я смотрела на спорившую пару на крыльце «Приюта путника», на их разевавшиеся рты и машущие руки. Я подошла к ним и спросила, сколько стоит комната. Двадцать пять фунтов, без завтрака, но есть автомат с едой в конце коридора. Я не успела подумать, что делаю, как уже оказалась в комнате. Запах бензина из окна. Коврик в желто-черных треугольниках. Чей-то волос в смыве раковины.
Оно проплыло сквозь жаркий летний воздух, проползло по коридорам, просочилось сквозь дверь в мою комнату, забралось под пуховое одеяло и положило голову на мою подушку. Я крепко зажмурилась. Я чуяла запах его медлительного, как бы жвачного пищеварения. Матрас был влажным и начал расползаться. Я снова открыла глаза, наполнила узкую ванну почти до краев, закрыла дверь, оставив собаку снаружи, забралась внутрь.
Должно быть, я отключилась, потому что, когда я пришла в себя, я оказалась под водой. Надо мной были размытые плитки с магнолией и грозно нависавший рожок душа. Я попыталась сесть, но что-то давило мне на грудь. Я смотрела, вжимаясь руками в шершавое дно ванны, как воздух выходит у меня из носа и рта, и чувствовала этот вес, давивший на меня. В белой бездыханной вспышке я поняла, что это было. Это было то, о чем я обещала себе больше никогда не думать. Это было то, что жило на реке в тот последний месяц. Это слово ощущалось диссонансом у меня во рту. Я увидела белые звезды, ощутила ужасающий холод в горле.