В саване нет карманов
Шрифт:
– Не хотите ли… не хотите ли выпить чего-нибудь? – спросил Долан.
– Спасибо, нет, – улыбнулся Багриола. – Я хочу правосудия.
– Да-да, или я перестану уважать себя, – пробормотал Долан, все еще обеспокоенный увиденным.
– Не расстраивайтесь так, – попытался успокоить его Багриола. – Не один я такой. Есть и другие…
– Вы хотите сказать, что это распространенное явление?
– Очень распространенное. Нас дюжины и дюжины. Никто не знает о нас, потому что о нас не пишут. Это убедило меня в том, что кому-то в полиции или в газетах отлично известно о происходящем. По какой еще причине факты скрывались бы?
– Вы очень хорошо говорите по-английски для иностранца, – заметила Майра.
– Так же как и вы, – ответил Багриола, мягко улыбаясь.
– Я не иностранка.
– Я тоже. Я родился в этой стране. Иногда, когда я волнуюсь, моя грамматика хромает, но в остальном – я говорю очень хорошо. Видите, я американец, – сказал он, отворачивая лацкан пальто.
На лацкане была красно-бело-голубая лента Креста за отличную службу.
– В Аргонне. На Кьюнеле, с Первой армией, – пояснил он.
– Да, – подтвердил Долан. – Вы американец, правильно… Если я напишу об этом в статье, люди мне не поверят. Решат, что я выдумал эту историю с Крестом, просто чтобы позабавить себя и других.
– Но ты же видел Крест собственными глазами, – сказала Майра.
– Конечно, но такая ситуация обыгрывалась, и не раз, так что сейчас уже никто не поверит… Извините, что я прервал вас, мистер Багриола. Продолжайте. Почему они избили вас?
– Безнравственность. Они сказали… – Он остановился, глядя несмело на Майру.
– Продолжайте, мистер Багриола, – попросила Майра.
– Они сказали, что я сплю с моей сестрой, со своей свояченицей и дочерью.
– Почему они так решили?
– Это обычное дело, мистер Долан. У нас большая семья, и мы все живем в очень маленьком доме. Будь у меня деньги, я жил бы в большом доме, где у каждого была бы своя комната.
– Но вы ведь не безнравственны?
– Нет, сэр. Вы должны поверить мне.
– Мы верим, – сказала Майра. – Почему эти люди выбрали именно вас?
– Не знаю. Вы можете навести обо мне справки. Мои дети ходят в школу, я хороший парикмахер, набожен, вовремя оплачиваю счета. Не все, но я плачу понемногу каждый месяц. Не знаю, почему они выбрали меня. Возможно, соседи…
– Кто-то пытается отомстить вам?
– Отомстить за что? Я никому не причинил вреда.
– Этим людям не нужна веская причина, чтобы хватать и избивать людей, – сказала Майра. – Они просто делают это.
– Многие подверглись избиению. Некоторые стали калеками. Я знаю одного человека, который был повешен за шею.
– Что? – задохнулся Долан.
– Он не умер, – продолжил Багриола. – Устроили ему урок. Он будет жить, но навсегда останется парализован. Какие-то нервы были повреждены.
– Послушайте, можете мне рассказать об этом человеке?
– Конечно. В любое время.
– Прямо сейчас. Я хочу узнать о нем прямо сейчас.
– Минуточку, Майк. Не надо настаивать. Сегодня не наступит конец света.
– Почему?! Это самая дьявольская вещь, о которой я когда-либо слышал! – воскликнул Долан, его тонкие губы побелели. – Мне все равно, что сделал тот человек. Ни одна шайка трусливых сукиных сынов не имеет права повесить его. Это была та же банда, Багриола?
– На них были черные балахоны и черные шлемы. Возможно, существует несколько банд, но они все из одной организации…
– Настаиваю, потому что это самая мерзкая дьявольщина, о которой приходилось слышать, – сказал Долан, завязывая галстук. – Адские забавы!
– И все равно глупо заниматься этим сейчас, – не унималась Майра, подходя к нему. – Майк, я в свое время пыталась немного разобраться, и поверь мне, это просто еще один пример доброго старомодного американизма. Эта страна полна такого мусора. Господи, ты не можешь бороться в одиночку со всей системой. Попробуй относиться к этому легче, более спокойно что ли… Ты не должен растрачивать свою энергию на все, что тебя расстраивает. Будь рациональным… Я полагаю, – произнесла она, обращаясь к Багриоле, ее голос снова стал холодным, и на лице опять появилась враждебность, – что все сказанное вами – правда?
– Правда. Вы знаете, что это правда, – ответил Багриола.
– В любом случае я вам верю, – подал голос Долан, надевая пальто. – Я слышал об этих голубчиках, но первый раз столкнулся с примером их работы.
Майра подошла к столу и сняла газету с пистолета. Багриола следил за ней, но ни малейшей эмоции не мелькнуло на его бледном лице.
Майра взяла пистолет, вернулась к Долану и сунула кобуру с оружием в боковой карман его пальто, оставив ремешок кобуры расстегнутым, так чтобы револьвер легче было выхватить.
– Мистер Багриола, – снова обратилась она к посетителю, – я тоже склонна верить вам. Но мы занимаемся опасным делом, и должны быть осторожны. При малейшем признаке того, что вы пытаетесь завести Долана в ловушку, он выстрелит немедленно. Помните это.
– Она не шутит, Багриола, – сказал Долан. – Идемте.
– Прежде чем уйти, не могли бы вы дать мне адрес вашей парикмахерской или вашего дома? – попросила Майра.
– Адрес парикмахерской – десять тридцать восемь, Северная Лас-Кручес. Живу рядом, дом десять сорок.
– Спасибо, – произнесла Майра, записывая адреса. – Майк, если ты не вернешься через два часа, я свяжусь с Макгонахилом и дам этот адрес. Лучше постарайтесь, чтобы он благополучно вернулся домой, мистер Багриола.
– Пожалуйста, не звони Эду, не надо его беспокоить. Его малыш все еще болеет, и в любом случае ему, возможно, придется немало поработать вечером. Пожалуйста, не дергай его.
– Это именно то, что я собиралась делать, – сказала Майра твердо. – Позвоню ему, сойду вниз, позову Эрнста Люгера и останусь здесь. Не нравится мне все это. Думаю, ты чертовски упрямый дурак, вот что я думаю.