В сердце и в памяти
Шрифт:
Оказалось, шла колонна из десяти машин. Я поднял руку. Головной грузовик резко затормозил. Распахнулась дверца кабины, выскочил высокий стройный офицер и заключил меня в объятия. Целуя, приговаривал:
— Да откуда ты здесь взялся, дорогой мой! Вот не ожидал.
Не ожидал и я. Это был полковник Б. Н. Воронин, в ведении которого находилось дивизионное тыловое хозяйство. Борис Никанорович — коренной москвич.
— Сейчас сдадим груз и заедем ко мне, — говорил он, продолжая обнимать меня своими мощными
Да, для солдата даже родной дом не дом. Настоящий дом — это его дивизия.
Бориса Никаноровича в дивизии любили, считали замечательным человеком. И не менее замечательным снабженцем. Для него не существовало безвыходных положений, и я, к слову сказать, многому у него научился. Вот и сейчас полковник Воронин привез в Москву 30 тонн мяса убитых при артобстреле и бомбежке лошадей. И 40 процентов от их веса (12 тонн) получил свежей колбасы.
Борис Никанорович рассказал о событиях, свидетелем которых мне не довелось быть.
Из окружения дивизия вышла очень поредевшей, но боеспособной. Занимала она оборону юго-западнее Юхнова, освобожденного нашими войсками 5 марта. Пострадал город сильно, уцелевших домов оставалось не больше десяти.
Город стоял на стратегическом направлении, и немцы атаковали его почти беспрерывно. Потери в дивизии были большие. Но оставшиеся отчаянно дрались — каждый за десятерых.
16 апреля 154-я стрелковая выводится в Малоярославец на доукомплектование. Там включается в состав 58-й резервной армии. Дни до предела заполнены хлопотами об обмундировании и обучении прибывающего пополнения.
Первое мая для меня было вдвойне радостным: друзья в этот день поздравили с очередным воинским званием — майора.
А вскоре дивизия опять на новом месте, севернее Тулы. В составе другой армии — 3-й танковой. Командовал ею генерал-лейтенант П. Л. Романенко.
Дивизию стали доукомплектовывать на этот раз по штатам значительно большим, чем обычная стрелковая. Особенно много получили новой техники. Понимали, не зря уделяется такое внимание. Были уверены: готовят нас для больших дел. Только вот куда направят?
Подразделения снабжались всем необходимым. Руководители партийных и советских организаций, трудящиеся Тулы помогали во всем. Часто приезжали делегации туляков, давали концерты артисты.
У 510-го стрелкового полка были и свои особые шефы — жители поселка Лаптево. Того самого, который мы обороняли в ноябре сорок первого года. Слишком многое связывало нас. Военное лихолетье сроднило, совместно пролитая кровь сцементировала дружбу. Да и новым комиссаром полка был уроженец Лаптево Павел Захарович Мусатов.
Днем и ночью шла боевая подготовка. В основе — испытанный суворовский принцип: тяжело в ученье — легко в бою.
Каждый лень приходили
В один из августовских дней дивизию в полном составе построили на лагерном стадионе. В форме, что называется, «с иголочки», замерли ряды пехотинцев, саперов, артиллеристов, медиков. Все уже знают: снова приехала делегация трудящихся. На этот раз, чтобы вручить Красное знамя Тульского обкома ВКП(б) и облисполкома — за бои в дни обороны Тулы.
Принимая знамя, комдив Я. С. Фоканов сказал:
— Стойко билась 154-я стрелковая дивизия в дни героической обороны славного города Тулы. Готова она громить врага до полной победы! Готова отстоять свободу и независимость нашей Родины!
Мимо трибун — на них представители партийных и советских организаций Тулы и области, командование дивизии и командующий 3-й танковой армией генерал-лейтенант П. Л. Романенко — парадным шагом проходят роты, батальоны, полки…
Командующий говорит Фоканову:
— А хорошо идут, комдив, хорошо! Выправка, опрятность. Хорошо!
И вдруг сдвигает брови.
— Генерал Фоканов!
— Да, товарищ командующий, — отзывается комдив.
Но на лице командарма уже веселые лучики смешинок.
— Что это за «кот в сапогах»?
Фоканов смотрит туда, где проходит сейчас санрота 510-го стрелкового полка. И не знает, то ли смеяться, то ли возмущаться: в шеренге медиков идет, с трудом поднимая ноги в больших сапогах, маленькая наша фельдшерица Соня Латухина. Заметив, что смотрят на нее, девушка по-своему оценивает внимание. И старается показать свою выправку. Это вызывает улыбку у всех на трибуне.
Соня Латухина член партии, добровольцем пошла на фронт. В свои 22 года много пришлось ей вынести. Вместе с дивизией, формировавшейся на ее родине, в Горьком, военфельдшер Латухина попадает в окружение, выходит из него. В Туле остатки дивизии вливаются в нашу 154-ю. Соня становится фельдшером медпункта 510-го стрелкового полка. И уже забегая вперед, скажу, дошла с этим полком до Берлина.
У девушки был славный характер и громаднейшая сила воли. Бывало, после изнурительного боя всего тебя тянет к земле, а запоет Латухина, и — прочь усталость у всех.
С того случая на стадионе Соню так и стали звать «кот в сапогах». Но сапоги все же ей перешили — с сорок первого размера на… тридцать третий!
Двое суток провел в нашей дивизии генерал-лейтенант П. Л. Романенко. Побывал не только в полках и батальонах, но и в ротах, разговаривал с солдатами, интересовался их подготовкой, настроением. Во все вникнул, все проверил до мелочей. Замечаний у генерала было немного — мы исправляли их буквально на ходу.
В день отъезда командарм собрал офицеров: