В сердце моем
Шрифт:
В ее комнате почти не было мебели, лишь у дальней стены располагались письменный стол и кресло. Все великое множество запыленных книг и дорогих сердцу Александры реликвий, которое некогда заполняло ее тайное убежище, перекочевало сюда, и она еще не успела разместить на новом месте все свои сокровища. Обстановка в этом доме, конечно, была гораздо скромнее, чем в лондонском особняке ее отца, но драпировки на стенах выглядели довольно чистыми и свежими, а пол нуждался разве что в том, чтобы его как следует отполировали. И самое главное, это был ее дом.
– Что произошло между тобой
Александра осторожно положила сумку на кипу книг.
– Мы с отцом расстались.
– Черта с два! Ты неразрывно связана с ним, будто вас соединяет пуповина. И так было всегда.
Александра побледнела от гнева.
– У тебя нет никакого права говорить мне гадости.
– У меня больше прав, чем у кого бы то ни было. – Кристофер сунул руку во внутренний карман сюртука и вытащил журнал. – Это многое объясняет. Ну конечно, ты без колебаний вывалила все подробности моей жизни перед журналистом, лишь бы посчитаться со своим отцом. – Он гневно швырнул журнал к ее ногам, и Александра застыла в оцепенении. Она была потрясена не столько самим жестом, сколько теми выводами, которые сделал Кристофер. – И все это после того, как мне пришлось ездить в морг по твоей милости, – раздраженно добавил он. – Почему ты мне не сказала, что в музее пропала женщина и что ты оказалась последней, кто видел ее?
– Еще час назад я даже не знала, что она мертва!
– Бриджетт О'Коннелл, вернее, то, что от нее осталось, была найдена вчера на одной из моих строительных площадок. До сих пор не ясно, сама она прыгнула в Темзу или ее туда столкнули. Тело невозможно было узнать. Если бы не остатки форменного платья, бедняжку так бы и не опознали. Власти пока теряются в догадках. Может оказаться, что это всего лишь пожилая пьянчужка, которая свалилась с набережной в воду.
– Определить возраст тела совсем не сложно, так же как и причину смерти, – прошептала Александра, чувствуя неожиданную дурноту. – Существуют определенные признаки. Мне часто приходится заниматься сходными вещами.
Кристофер оттолкнулся от двери и шагнул в комнату.
– Я не понимаю тебя, Алекс. В музее появился вор, который похищает ценности. Буквально сразу после этого открытия пропадает женщина, и ты последняя, кто видел ее в живых. Это означает, что ты становишься подозреваемой или главным свидетелем.
– Как я могу быть свидетелем? В последний раз, когда я слышала голос Бриджетт О'Коннелл, она разговаривала с охранником!
– Я знаю, что она делала.
– Откуда тебе так много известно?
Кристофер бросил на нее мрачный взгляд:
– Констебль, который задавал тебе вопросы тогда, в музее, приходится братом Барнаби и служит в полицейском суде на Мальборо-стрит. Этот человек один из моих осведомителей и может быть чрезвычайно полезен, если понадобится получить доступ к хранящимся в суде документам. Музейная охрана также подчиняется лондонской полиции. Твое интервью «Вэнити фэр» на прошлой неделе создало лишние сложности, и теперь будет очень трудно держать в тайне наше расследование.
Александра взглянула на журнал, валявшийся на полу у ее ног, а затем подняла голову. Хотя вся ее поза выражала решимость,
– Даже если весь мир узнает о нашем прошлом, мне это безразлично. – Едва сдерживая ярость, Александра перешла в другой конец комнаты, чтобы зажечь больше света и разогнать унылый мрак. – Мне все равно, Кристофер. Я устала бесконечно прятаться, как будто мне приходится скрывать какой-то страшный грех. Мне надоело все время быть чьей-то тенью. С меня довольно!
Выпрямившись, Александра чуть не столкнулась с Кристофером. Он последовал за ней в спальню, безмолвный и мрачный, словно призрак. Окутанная волной его запаха, она почувствовала, как у нее подгибаются колени, а в желудке возникает пугающая пустота, сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Каким знакомым и волнующим был этот аромат! Кристофер поймал ее за руку.
– Если ты хотела досадить отцу, то тебе это удалось. Ты не могла бы избрать способ лучше, чем сделать наше прошлое всеобщим достоянием, а затем перебраться сюда. – Он внимательно посмотрел ей в глаза. – Скажи, эти последние несколько недель, что ты провела со мной, тоже часть твоей мести? Я стал твоим маленьким грязным грешком, да, Алекс?
Глаза Кристофера пылали гневом; теперь он держал Александру так крепко, что она не могла пошевелиться.
– Ты сам в это не веришь! – В ее голосе прозвучало отчаяние.
– Это касается не только меня, Алекс. На нашу компанию работают тысячи людей по всей Великобритании. Я, моя семья и эти люди – это и есть «Ди энд Би».
С трудом удерживаясь от слез, Александра выпрямилась и сделала еще одну попытку вырваться.
– Я посылала записки к тебе в контору. Каждый день я посылала записки, пытаясь сказать главное. Этот репортер все знал о нас заранее.
Кристофер тихо выругался.
– Как только я позволил тебе вывезти в свет Брайанну, мне следовало подумать о том, что это непременно привлечет внимание. Когда – лишь вопрос времени. – Перебирая пряди шелковистых волос Александры, он вытащил из них все шпильки. – Все это грозит обернуться серьезными неприятностями, а мне и так довелось совершить в своей жизни слишком много ошибок, за которые потом пришлось расплачиваться другим. Мне не следовало даже приходить сюда.
– Так вот что я такое для тебя... Одни неприятности!
– Рад, что ты это понимаешь. Теперь все знают, что у меня любовная связь с дочерью одного из самых влиятельных людей в палате лордов – надменного ублюдка, который спит и видит, как бы посадить меня на кол. Моя попытка разобраться в твоем деле, того и гляди, превратится в расследование убийства. Компания «Ди энд Би» навсегда потеряла право участвовать в проекте строительства туннеля под Ла-Маншем, и вместе с Ней я потерял самую блестящую в своей жизни возможность сделать себе имя. Эту неделю никак нельзя назвать счастливой и упоительной. – Кристофер снова прислонился к двери. – Вот почему я не появлялся у себя в конторе и не смог получить твои записки до сегодняшнего дня.