В сердце Сумрачного царства
Шрифт:
Разложила перед костром брюки мужчины, и нашу обувь, а после села перед Алукардом, чтобы получше рассмотреть повреждения в свете небольшого костра. И чем дольше смотрела, тем больше убеждалась, что все плохо. Как подсказывала моя интуиция, которая никогда не подводила – если ничего не предпринять, эту ночь вампир не переживет. Этого я допустить не могла. В голове билось решение проблемы, и я гулко сглотнула, борясь с подступающей паникой. Решиться было сложно, пока я вновь не посмотрела в бледное, покалеченное лицо того, кто пожертвовал собой, спасая мою жизнь. И все сомнения оставили меня.
Посмотрела на рваный подол нижней сорочки, вздохнула, а после оторвала от него большой лоскут, укорачивая свое одеяние до колен. Расправив, положила ткань рядом с собой, с большим трудом перевернула мужчину на спину, закусив губу, когда он простонал в бреду от боли. Осмотрелась вокруг и вскоре заметила подходящий острый осколок камня. Позволив себе несколько секунд промедления, невесело подумала, что все рано или поздно повторяется в жизни: ночь, раненный вампир, и я, идущая свою погибель, словно мотылек, летящий на свет костра. Нервно усмехнулась, прижала острый край камня к запястью, надавила, а затем резко дернула, сжав зубы от резкой боли. Осмотрела рану и с неудовольствием поняла, чтоцарапина лишь поверхностная. Закусила губу и провела еще раз. Затем еще, и еще, пока не повредила вену. Приподняла голову вампира и прижала рану к его рту, ожидая реакции. Но ее не было! Моя кровь стала стекать по его губам и подбородку, несмотря на мои ожидания. Приняв это за плохой знак, почувствовала новый виток паники и страха за его жизнь, потому плотнее прижала запястье к посиневшим губам и потребовала сквозь зубы:
– Ну же! Пей!
Словно услышав мой приказ, ощутила слабое движение губ на своем запястье, затем короткий глоток. Не успела обрадоваться и облегченно вздохнуть, как мою руку обхватили цепкими пальцами, а кожу на запястье прорвали острые клыки, отчего я охнула, от новой порции боли, но осталась на месте, несмотря на новый, жадный глоток и грозный рык императора. Превозмогая боль и наваливающуюся сонливость, я молчала, до судороги сжимая челюсти от боли, наблюдая, как синяки и ссадины пропадают на красивом мужском лице с каждым глотком.
В какой-то момент пошатнулась, но усидела на месте, не сдержав стона, предательски сорвавшегося с губ. В глазах потемнело, пересохшие губы, не шевелились, а меня охватила потребность пить. Жажда была такой сильной, что я вновь всхлипнула. В какой-то момент я перестала чувствовать боль, как и окружающую реальность. Держать веки открытыми более не было сил. Каждая попытка поднять ресницы расценивалась невыполнимой задачей. Реальность оставила меня, удивив последней, неуместной мыслью, что ткань не пригодилась, и зря только портила сорочку.
***
Проснулась от чувства холода. Пошевелилась и болезненно простонала, так как затекло все тело. По ощущениям, я лежала на чем-то мягком. Проведя рукой, поняла, что это ветки. Воспоминания моментально обрушились на меня, и я открыла глаза. Я была по-прежнему в знакомой пещере, освещенной солнечным светом, костер давно потух, а я в одиночестве лежала на еловой подстилке. Приподнялась на локте и поморщилась от саднящей боли. Зашипела и посмотрела на свое запястье, которое было плотно перетянуто тканью от моей сорочки. Я этого сделать точно не могла, значит, сделал вампир. Вот только где он?
Завертела головой в поисках и наткнулась на два ярко красных, светящихся глаза, что неотрывно следили за мной из непроглядной темноты в углу пещеры, куда не доставал солнечный свет.
– Алукард? – позвала я слабым, хриплым голосом и подалась в ту сторону.
– Не двигайся, – послышался шипящий голос из темноты, который я узнала с большим трудом.
– В чем дело? Почему я не могу подойти? Тебе все еще плохо? Нужна помощь? – сонный, усталый мозг требовал ответов, не понимая происходящего.
– Солнце… – прошипели в ответ. – Не двигайся…
– Что? – нахмурилась я и обернулась на выход из пещеры, откуда лился яркий солнечный свет. Вспомнив, что для вампиров он губителен, а для таких ослабленных, как Алукард, вероятно, тем более. Прежде он держался, пока сохранял строгую диету, но выпив непосредственно от меня, эта способность утратилась, и вампир вновь стал уязвим. Очередная жертва из-за меня.
Поддавшись порыву, сдвинулась вглубь пещеры, проигнорировав предостерегающее шипение. Стоило мне пересечь границу между тенью и светом, как моментально поплатилась за свое непослушание. Мгновение, и я уже прижата к дальней стене разъяренным, красноглазым императором. Из оскаленного рта угрожающе выделялись длинные клыки, а пальцы, с отросшими когтями, крепко держали меня за шею.
– Я говорил тебе не двигаться, – зло прошипел вампир. – Солнце – единственное, что сдерживало меня от тебя!!! – зарычал он в бешенстве, а я вздрогнула и попыталась вырваться, но меня лишь плотнее прижали к скале, навалившись всем телом. Стараясь не вдаваться в панику, сглотнула, но память любезно посылала аналогичную ситуацию: красные глаза, оскал и вампир, что подбирался к моей шее в желании утолить безудержную жажду. Единственное, что меня сдерживало, была ткань, которой плотно перебинтовали мое запястье. Если смог сдержаться тогда и перевязать мои раны, сможет и сейчас. Я на это надеялась.
– Алукард, – позвала я тихо, закрыв глаза, чтобы сдерживать свой страх. Вампир не остановился и медленно повернул мою голову, открывая шею. Почувствовала дыхание на своей коже, зажмурилась и произнесла: – Прости меня за все.
Шею опалило судорожное дыхание, а затем давление на мое тело стало меньше. С горла исчезла рука, а я рискнула открыть слезящиеся глаза и посмотреть в растерянное лицо императора.
– Соня? – неуверенно, словно впервые увидел, прошептал он, а его глаза замерцали, прекращая светиться, но оставаясь красными. Секунда, и его рука напряглась, а оскал вновь появился на бледном лице.
– Мне страшно, – призналась я, заставив мужчину вновь замереть и пристально посмотреть в мое лицо.
– Это сильнее меня, – прорычал он, борясь с собой. А я сделала единственное, что показалось мне правильным. Подалась вперед и поцеловала вампира в искривленные, подрагивающие губы. Секунда растерянности, а затем на меня навалились с удвоенной силой, впиваясь в мои губы болезненным, напористым и отчаянным поцелуем.
Боясь упасть, обняла вампира за плечи, запуская пальцы в короткие, неровные белые пряди, словно срезанные ножом, и ответила на поцелуй со всем отчаянием, страхом и тоской, что переживала в последние дни. Рывок, меня подхватывают под бедра, поднимая выше и вновь вдавливают в стену на уровне с собой, не прекращая голодного и бешенного поцелуя.