В сетях шпионажа
Шрифт:
Однако неожиданный приезд Прука оказался весьма полезным. Он получил указание посетить оперативный штаб группы генерала фон Фалькенхорста и генерала Дитля. Интересно, что до этого дня Прук совершенно не знал о существовании какого-либо особого штаба, готовящего вторжение.
В этом штабе его ждала приятная неожиданность. Старший офицер штаба фон Фалькенхорста оказался его хорошим другом. Это был подполковник Гартвиг Польман, который не замедлил воспользоваться удобным случаем, чтобы получить от своего старого приятеля ряд более подробных справок о Норвегии.
— Как, ты думаешь, отнесутся норвежцы к вторжению? — без околичностей спросил он Прука.
— Не знаю, — откровенно
Польман вовсе не ожидал такого ответа. Он был явно обескуражен.
— Слушай, — сказал он серьезно, — а ведь это будет самое неприятное из того, что может с нами произойти.
— А что ж, разве ты не знаешь, что от противника всегда надо ожидать самого худшего? — в тон ему ответил Прук.
— Ну, а каковы вообще настроения у норвежцев? — переменил разговор Польман. — Склоняются ли они больше к англичанам или к нам?
— Знаешь, — задумчиво произнес Прук, — я бы так вопрос не ставил. Здесь не в этом дело. Я, например, убежден, что норвежцы совершенно серьезно стремятся к нейтралитету. Для Норвегии главное — торговля, и мы никогда не должны об этом забывать. Те, кто торгует с Германией, разумеется, примут нашу сторону, если их заставят выбирать, кому из воюющих держав быть в Норвегии. Но те, кто связан с англичанами, предпочтут английскую оккупацию.
После этого Польман и начальник штаба, присутствовавший при разговоре, одновременно заинтересовались вопросом о том, под каким флагом немецкие военные корабли должны войти в норвежские воды, и не лучше ли использовать британский флаг.
Сказав, что он полностью сознает, насколько важен правильный ответ на поставленный вопрос, майор Прук после недолгого размышления посоветовал, чтобы немцы использовали свой собственный флаг.
— Высшее руководство Норвегии, — добавил он, — при всех обстоятельствах отдаст приказ открыть огонь. Как и насколько этот приказ будет выполнен, зависит от того, кто его отдаст. Если это будет человек, который не хочет стрелять в немцев, он, несомненно, откроет огонь по англичанам. Но возможно и обратное. И по-моему, тут может быть только одно логическое решение: пусть наш флот входит в норвежские воды под своим флагом.
— А что вы думаете о норвежских береговых укреплениях? — спросил Прука начальник штаба полковник Бушенхаген. — Военно-морской атташе сообщал, что они почти все устарели. Ведь они построены еще в 1905 году, когда норвежцы опасались нападения Швеции.
— Я никоим образом не разделяю мнения военно-морского атташе, — резко ответил майор. — Основу этих укреплений составляют хорошо укрытые в горах доты с большим сектором обстрела. О таких дотах можно только мечтать. А если у них есть современные огневые средства, то вряд ли можно сказать, что норвежские береговые укрепления устарели. Я не знаю, правда, какими орудиями они оснащены, но думаю, что там установлены не только пушки образца 1905 года.
На это Бушенхаген и Польман возразили, что, например, подводная батарея у Дрёбака вооружена старыми, малоподвижными торпедными установками.
Чувствуя, что эти данные идут от Шрейбера, Прук опроверг и это возражение. По его мнению, у Дрёбака наверняка будут использованы современные установки и торпеды. В любом случае даже старые торпеды будут представлять большую угрозу, так как ширина прохода там не превышает 500
Заканчивая разговор, Польман заметил, что он очень хотел бы быть в Осло хотя бы за день до начала вторжения, и попросил Прука оказать ему помощь в изучении местных условий.
После этого Прук посетил генерала Дитля, который был рад услышать, что майор только что побывал в Нарвике. Указывая на большую карту на стеке, он попросил Прука подробнее описать ему местность и задал некоторые вопросы о рельефе, условиях высадки и других особенностях района Нарвика. Потом он стал расспрашивать майора о военном коменданте Нарвика полковнике Сюндло. Прук не был знаком с полковником лично, но знал, что майор Бенеке высоко ценил коменданта как военного специалиста и считал его офицером исключительно корректным и дружески настроенным по отношению к немцам. Но как он будет вести себя во время немецкого вторжения, Прук, естественно, не знал.
Сведения о броненосцах «Эйдсвол» и «Норге» оказались исключительно важными для генерала Дитля, так как его войска должны были захватить Нарвик и обеспечить удержание железной дороги, по которой шел вывоз шведской железной руды. Он немедленно передал эти сведения капитану 1 ранга Бонте, который через четыре дня должен был взять на себя командование крупным отрядом эскадренных миноносцев и на виду у британского флота прорваться к Нарвику.
Собираясь уходить, Прук рассказал Дитлю о том, как разгневался Канарис из-за столь неожиданного приезда майора в Берлин. Генерал сразу же понял, чего хочет от него Прук, и немедленно позвонил Каиарису.
На своем австрийском диалекте он принялся всячески расхваливать майора Прука за то, что тот дал ему исключительно важную и свежую информацию. Это, конечно, смягчило гнев Канариса.
Вопрос о возможном использовании немецкими кораблями британского флага был поднят незадолго до встречи офицеров штаба фон Фалькенхорста с майором Пруком. Бушенхаген впоследствии рассказывал, что когда генерал Титтель, который должен был командовать немецкими войсками, оккупирующими Западную Норвегию, узнал от адмирала Шмидта, что немецкие корабли должны идти к берегам Норвегии под британским флагом, он был потрясен и возмущен до глубины души. Это противоречило его понятиям чести. В свою очередь и Бушенхаген был немало удивлен, услышав такую новость. Он в общем разделял мнение генерала Титтеля и обещал доложить об этом фон Фалькенхорту. Последний, узнав об этом, попросил своего начальника штаба выяснить этот вопрос у генерала Йодля в имперской канцелярии. Но не успел Бушенхаген заикнуться об этом, как йодль резко оборвал его.
— Мне об этом известно. Но вопрос может быть решен только верховным главнокомандованием, — заявил Йодль. — Подобные меры осуществлялись и раньше, например при форсировании пролива во время первой мировой войны. Что касается предстоящих военных действий, то генералу фон Фалькенхорсту и его штабу нечего беспокоиться о соблюдении международного права. В настоящее время ведется тотальная война, и главное в ней — победа.
Пример, на который сослался Йодль, совершенно не мог служить прецедентом. Как сказал в личной беседе с автором этих строк генерал Бушенхаген, обстановка была абсолютно иной. Будучи нейтральной страной, Голландия информировала тогда Великобританию о проходе через пролив немецких судов, стремившихся прорвать блокаду. Она сделала это в расчете на то, что британские подводные лодки потопят немецкие суда. Налицо было действие, несовместимое с положением нейтральной страны. При таких обстоятельствах использование национального флага чужого, да еще нейтрального государства не могло считаться нарушением международного права.