В сетях соблазна
Шрифт:
— Видимо, мне пришлось бы убить пару репортеров, но твоя нагота может запросто изменить направление 24-часовых новостей. Может быть, в следующий раз, когда они возьмутся за Зака, мы этим воспользуемся. Пошлем тебя на пресс-конференцию, красивую и обнаженную. По крайней мере, половина этих придурков не сможет думать достаточно связно, чтобы задавать вопросы.
Кто, черт возьми, это был? Роман не шутил во время секса. Он целеустремленно двигался вперед, пока не оказывался внутри нее. В то время она думала, что это было так страстно, так романтично, что он не мог дождаться, когда войдет в нее. Но это… это было нечто большее, чем секс. Он нашел время, чтобы установить с
Это чертовски пугало Тину, но она хотела его так сильно и так долго, что не могла найти в себе силы бороться с ним.
Он снова поцеловал ее, и она почувствовала, что слабеет. Она скользнула руками по гладкой коже и бугрящимся мышцам спины. Это не изменилось. Во всяком случае, он стал даже сильнее, чем раньше. Более мужественным. И еще более соблазнительным. Когда он взял ее на руки, она почувствовала легкость и изящество, а для женщины, которая была выше большинства мужчин, это значило многое. Она бы никогда не призналась в этом Роману, но когда он взял и развернул ее так, как хотел, ее сердце забилось чаще. Ей нравилось, что он мог прижать ее к кровати и удерживать неподвижной, одновременно терзая ее в поцелуе.
Он снова поднял голову, вглядываясь в ее лицо, словно пытаясь прочитать ее.
— Но ты должна понимать, что первый, кто прикоснется к тебе, больше никогда не увидит белый свет. Я обвиню его в измене и передам его тем кровожадным парням из ЦРУ.
Прежде чем она смогла ответить, он закрыл ей рот поцелуем, а затем начал двигаться вниз — губы коснулись ее шеи, посылая по коже электрические разряды. Она сдержала стон, когда его рот коснулся груди. Он дразнил ее, язык обводил ареолу широкими неторопливыми кругами — сначала вокруг одного, потом другого. К нетронутым бутончиком прилило еще больше крови. Тина прикусила губу, чтобы сдержать хныканье.
— Хочешь о чем-то попросить, детка?
Он насмехался над ней. И, вероятно, наслаждался тем, как сильно ей приходилось стараться, чтобы удержаться от мольбы. Чертов сексуальный ублюдок.
Тина хотела унять боль без его помощи, поэтому подняла руки, чтобы ущипнуть ноющие соски. Но Роман не мог этого допустить. Он схватил ее за запястья и прижал к матрасу по обе стороны от лица.
— Плохая девочка. Все, что тебе нужно было сделать, это попросить.
Он хотел сказать, умолять. Но, к счастью, он не стал заставлять ее, он просто проявил милосердие и взял сосок в рот. Его зубы царапнули ее, балансируя на грани боли. Покалывание обжигало, и она почувствовала, как ее киска сжимается и пульсирует от возбуждения, настолько сильного, что это почти приносило боль.
Он переместился к другой груди, щедро одаривая лаской. Он взял вершинку в рот, бережно перекатывая напряженный сосок, и казалось, был более чем готов поклоняться ее телу. Когда она выгнулась ему навстречу, он застонал и передвинулся ниже. Он втиснулся бедрами между ее ног, выглядя так, словно собирался мучить ее бесконечно, пока не сжалится и не перейдет к сладенькому.
На это она не рассчитывала. На протяжении многих лет она много думала о том, что значит снова спать с Романом. Она крутила эту мысль в фантазиях, каждый раз секс был быстрым, утайкой. Он или рыча затаскивал ее в кабинет, и пригвоздив к столу, жестко и быстро брал ее, доводя до сокрушительного оргазма. Конечно, секс был хорош. Но, что еще более важно, она бы наконец решила загадку — каково это, снова заняться сексом с Романом. Затем она сказала бы себе, что за последние годы у нее был секс и получше. И ушла бы со спокойной душой, удовлетворив любопытство и желания, зная, что она получила все, что он мог ей дать.
Но во всех ее фантазиях он
Тине не понравилась эта мысль, но она не могла достаточно сосредоточиться, чтобы выбросить ее из головы. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что Роман спускался вниз, его изучающий рот все ближе и ближе подходил к местечку, где она нуждалась в нем больше всего.
Кончиками пальцев он провел по ее ребрам, скользнул к впадинке на талии, а затем взял за бедра. Его руки были такими большими, такими мужскими, такими умелыми. Когда он опустился вниз, чтобы доказать, что его губы не менее умелые, по ее телу пробежала дрожь. Губы скользнули по животу прежде, чем погрузиться в пупок, обжигая нервные окончания, о которых она и не подозревала. Она и представить не могла, что его язык может сотворить с ней в другом месте.
Когда он снова подтащил ее на край кровати, то еле удержался от того, чтобы сразу прильнуть ртом к местечку, которое подарило бы ей освобождение. Она захныкала. Он был так близко. Жар дыхания опалял изнывающую плоть. Он ласкал ее бедра, раздвигая их еще шире, и пристально смотрел на тело. Его темные глаза вспыхнули, когда их взгляды встретились.
Одинокая прядь чернильных волос упала ему на лоб. Обычно он был так собран. Одетый в совершенный костюм-тройку он был правой рукой президента. Но теперь, без рубашки, с горящими глазами и растрепанными волосами, он превратился в опасного хищника. Тина не могла дождаться, когда он съест ее.
— Ты все еще бреешься. — В его голосе звучало удовлетворение.
Она покачала головой.
— Я уже давным-давно сделала лазерную эпиляцию.
Он не отводил от нее взгляд, когда опустился и провел губами по сочной плоти ее киски.
— Такая чертовски мягкая. Вот что в тебе сводит меня с ума. Такая сильная и все же такая мягкая. И это прекрасно.
Тина попыталась легко улыбнуться, как будто его обожание не имело значения. Но она не могла удержаться от того, чтобы сжать одеяло в кулаках. Иначе она бы немедленно зарылась пальцами в его волосах. А если бы она это сделала, то потянула бы и попыталась бы заставить его трахнуть ее ртом. Не только потому, что он будет мучить ее, делая противоположное, ведь этот мужчина был воплощением упрямства. Она также не могла позволить ему узнать, как сильно он был ей нужен, и как она жаждала удовольствия, которое он мог подарить.
Любую власть, которую она ему даст, Роман безжалостно обратит против нее.
— Знаешь, как сильно я этого хочу, Августина? Как часто мне кажется, что я все еще чувствую твой вкус у себя на языке? Я могу сидеть на встрече и смотреть, как ты проходишь мимо, и клянусь, что все еще ощущаю твой вкус. Ты хоть представляешь, как часто у меня встает во время брифинга, стоит только подумать о том, чтобы снова тебя вылизать?
Он все еще думал о ней? Как бы она ни старалась, она тоже думала о нем. Она говорила себе, что двигается дальше, но ее самые длительные отношения длились десять месяцев, когда она встречалась с генеральным адвокатом, с которым ее познакомил Дэкс. Они прекратились, когда она устроилась на работу в Белом доме. Она сказала, что у нее слишком сумасшедший график, но на самом деле она совсем по нему не скучала, что стало первым звоночком о том, что это не ее единственный. Теперь ей пришлось спросить себя, может быть, будучи целыми сутками рядом с Романом, в глубине души она поняла, что никто не мог с ним сравниться.