В сладком плену
Шрифт:
— Ну и как? — спросила ошеломленная Каролина.
— Проехала, — мрачно ответила Реба. — Теперь у нас собственная шестерка лошадей и карета, но с тех пор мама общается только с тетушкой Беллой. Думаю, это и есть настоящая причина, по которой она заставила папу уехать из Бристоля, купив приличный дом в Эссексе.
— А почему же ты не осталась в Гемпшире?
— Когда тетя Белла выпихнула Джорджа учить право, заболел второй сын, Вилли, ее любимчик. Ему необходимо часто ездить в Бат на воды, и тетушка не могла постоянно следить за мной. Поэтому, узнав о строгом пансионе старой миссис Честертон, где с наступлением сумерек гасили все лампы и ложились спать,
— Твоя тетушка Белла ужасный человек! — с чувством сказала Каролина. — Зачем же ты поехала к ней прошлой весной?
— Я была не у нее, — пожала плечами Реба, — а оставалась в Лондоне. С мужчиной.
— Но за тобой приезжала ее карета!
— Его карета. Я, конечно, сказала, что это экипаж моей течки, а Дженни Честертон, занятая своими делами, не заметила разницы. Мы провели вместе целых две недели в снятой им квартире, даже ни разу не выходили.
У Каролины голова пошла кругом. Ведь Реба тогда ничего ей не говорила. Хотя после возвращения она казалась более искушенной в мирских делах, Каролина не придала этому особого значения. Подруга всегда была практичной.
— Но с тех пор ты его не видела?
— Он уехал. А я все время ждала и не дождалась. Теперь мать забирает меня в Эссекс. Навсегда! — Реба так стукнула кулаком по конторке, что китайские чернила выплеснулись на кружевную ночную рубашку.
— Ты ее испортила! — воскликнула Каролина.
— Наплевать.
Она могла бы сказать больше, но тут в комнату ворвалась толпа хихикающих девчонок, которые жаждали услышать от Каролины о ночном приключении. Они внимательно осматривали еще мокрый костюм, с восхищением слушали рассказ о том, как обозналась Клеменси Дейн. Все решили, что Каролина не зря отважилась на рискованную проделку, раз она закончилась встречей со скандально известной актрисой да еще в обществе молодого лорда Фредди. У него (это всем известно) в Денэме осталась юная жена, которую он не пускает в столицу, чтобы та не узнала о его похождениях.
Каролина заметила, что Реба не присоединилась ко всеобщему ликованию. Она сочувствовала подруге. Видимо, любовник, чьего имени она не назвала, был ей небезразличен, если от удара пострадала ее чернильница.
Посыльный, доставивший письмо, одновременно передал записку для миссис Честертон. В ней сообщалось, что Реба оставляет пансион до окончания семестра, но возвращения уплаченной суммы родители не требуют. Последнее весьма обрадовало хозяйку, поскольку свободных мест не было, а тетка Клеменси Дейн собиралась после каникул прислать в школу свою дочь. Теперь Дженни могла не только принять новую воспитанницу, но и получить двойную плату за одно место.
После неожиданных откровений Реба надолго замолчала, хотя посматривала на Каролину, словно желая продолжить беседу, а та упорно паковала в сундуки ночные рубашки, юбки, платья и корсажи.
— Я надену свое коричневое платье. — заявила Каролина, не поднимая глаз, — и шерстяной синий плащ. В карете будет очень холодно.
Реба уложила поверх вееров шелковую шаль и золотую брошь с аметистом.
— А потом оживишь их моим лисьим палантином, лисьим капором и муфтой, — весело заявила она.
Каролина с благодарностью взглянула на подругу. Вещи стали для нее почти собственными, но теперь, собираясь в гости к Тарбеллам, она понимала, что не сможет без стеснения носить одежду их дочери.
— Разве твоей матери не покажется странным, что я щеголяю в твоих нарядах? — спросила она.
— Ничего подобного, — засмеялась Реба. — Мама покупает вещи и забывает про них. К тому же мои счета от лондонского портного оплачивает папа, и она даже не знает, что я себе покупаю, лишь бы это было красиво. Первые годы их совместной жизни прошли в бедности, а потом у них вдруг появились деньги, и мама стала большой транжиркой. Она покупает все целыми дюжинами, поэтому никогда не подумает, что на тебе мой палантин.
Представление Каролины о матери подруги снова круто изменилось. Теперь миссис Тарбелл казалась ей ветреницей, порхающей по жизни и стремящейся к элегантности аристократов, которой она давно восхищалась.
— И все-таки я поеду в своей одежде, — упрямо сказала Каролина, бросая на подругу озадаченный взгляд. Конечно, она радовалась, что к Ребе вернулось хорошее настроение, однако ей не совсем была ясна причина этого. А Реба тем временем любовалась ее прекрасным лицом и восхитительным ореолом серебристых волос. Любой мужчина вмиг окажется у ног такой красавицы, сгорая от желания! Еще немного, и Реба высказала бы подруге свою просьбу, касающуюся отсутствующего любовника и срочного вызова к родителям. Она хотела просить об одолжении, которое из всех девочек в школе ей могла сделать лишь Каролина с ее неподражаемой красотой.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ИЗМЕНА
Она кокетничала с ним, хоть знала наперед,
Что, лишь забрезжит солнца свет, к другому упорхнет.
Обман ей сердце гложет, стыд разлился в крови…
Неужто стоит дружба поруганной любви?
Глава 12
Большая Эссекская дорога. Декабрь 1687 года
Экипаж катил по обледенелым улицам Лондона под сверкающим рождественским небом. Но едва они выехали за пределы города, погода резко изменилась, солнце скрылось за мрачными тучами, подул холодный ветер, что не мешало карете двигаться на север по прямой как стрела Большой Эссекской дороге, которую римские завоеватели построили около шестнадцати веков назад, чтобы связать Лондон с их мощной крепостью на реке Коли.
Снег пошел, когда они с грохотом въехали в Челмсфорд.
Реба указала на рынок, находившийся тут с незапамятных времен, куда ее отец посылал скот на продажу.
— А я думала, он торговец, — пробормотала Каролина.
— Он и есть торговец, — ответила Реба, выходя из кареты, остановившейся у местной гостиницы. — Его суда постоянно уходят из Лондона, и еще не было случая, чтобы они не вернулись. У него огромные прибыли, ему невероятно везет в бизнесе. Может, и тебе предстоит вернуться домой на одном из его кораблей, — хитро добавила Реба, когда они сели за стол в углу общей гостиной.
Но Каролина не собиралась в Америку, она хотела остаться в Англии и выйти замуж за лорда Томаса. Дома ей нечего делать, разве что навестить сестер и родителей. Она хотела сказать об этом Ребе, но та была занята разговором с девушкой в переднике.
— Устрицы и голубиный пирог, — вежливо отвечала служанка, глядя на меха гостьи.
— Хорошо, несите, — отпустила ее Реба и наклонилась к подруге. — Кажется, один из тех грубиянов собирается подойти к нам, я видела, как они подталкивали друг друга. Быстро опусти глаза, сейчас придет кучер, уж он им покажет.