В смысле, Белоснежка?!
Шрифт:
– Белоснежка, познакомься с новой мамой, – внезапно радостно объявил король.
Я невольно оглянулась, а затем поняла, что он говорит обо мне.
– Ч-что?
– Милая-милая Майя, вы же не откажетесь выйти за меня замуж?
Что?!
– Что? – губы девочки задрожали. – Папа?
Но король смотрит только на меня. И взгляд его голубых глаз мне не нравится. Очень-очень не нравится. А ещё то как тяжело он дышит и как раздуваются крылья его породистого носа. Такие люди не умеют принимать отказов. Такие люди вообще не знают, что такое
– Попадос, – уныло замечает за мной сиплый голос Бертрана.
И я впервые согласна с красноволосым хамом.
Глава 2. Так вот кто меня проклял!
Я люблю фентези. Тёмное-тёмное фентези. Где угрюмые беловолосые дроу приносят кого-нибудь в жертву в мрачном склепе… Или там, например, Мартин. Мартин хорош, чертяка… Очень уютно читать такие страсти-мордасти после окончания рабочего дня на моей маленькой уютной кухоньке, запивая горячим ароматным чаем. С печенюшкой, конечно. Ужасаться, восхищаться, переживать…
А вот про попаданок я никогда не любила. Как чувствовала! Особенно первые страницы, а то и главы. Когда герой, или героиня, мечется и вопит: «Нет! Это сон! Мне снится!», а потом: «Почему я-а-а?». Я прям сразу представляла такого блеющего баранчика с вытаращенными мультяшными глазами. Впрочем, когда герой не бегает и не вопит, а сразу такой: «Ну всё понятно. Где там мои фейские силы?», тоже так себе. Не верю.
Но, оказавшись на месте несчастной героини, я как раз-таки и бегала полдня с теми самыми вытаращенными глазами и блеяла: «Это сон!» и «Почему я-а-а?!». Ну, конечно, когда меня оставили одну в комнате. В просторной, довольно холодной комнате с двумя арочными окнами и дверью на балкон. В камине жарко полыхал огонь, но от каменных стен несло таким леденящим холодом, что я почувствовала себя заживо похороненной в склепе. Рыцари со шпалер укоризненно взирали на меня, сжимая криво вышитые мечи.
Я вопила, кричала, рыдала, плакала. Даже молилась. Всем, кого смогла вспомнить. На всякий случай. Я торговалась с высшими силами, объясняла им, что мне нельзя, что у меня, совершенно одна в квартире, двухлетняя дочь. Что я абсолютно не способна, в целом, к роли королевы, даже злой, и к роли жены, в частности. Что мне очень-очень нужен ноут или смартфон хотя бы… Что вот именно сейчас, в декабре, руководство ждёт от меня оперативной работы, завершения проекта, иначе меня уволят, а этого допустить никак нельзя…
Но высшие силы оставались безмолвны.
Наконец, обессилев от потока слёз, я молча опустилась на пушистый ковёр, сделанный из сшитых шкур каких-то животных.
– Серый, – прошептала я, – наверное, волки…
Или, может, ещё кто-то серый есть в природе?
Я пощипала шерсть и вдруг поняла, что это точно – натуральное. И вздрогнула. Когда-то этот ковёр носило какое-то животное. Он ему был дорог, и зверюшка вообще не планировала с ним расставаться… Вот так и я…
И я разрыдалась.
Рыдала долго и качественно, а затем уснула.
– Ну что, стерва, – захихикал чей-то противный голос, – поняла теперь, каково это: сверлить стены в воскресенье?
Я распахнула глаза и увидела Нэлли Петровну – соседку по этажу. Старая карга злорадно кривила накрашенные губы и щурила глаза, густо обмазанные тушью.
– В смысле? – переспросила я. – Так всё в соответствии со временем, отведённым для ремонта по закону…
Но соседка лишь поджала губы, развернулась и двинулась прочь, всё уменьшаясь в размерах.
И тут я поняла…
– Нет! Подождите! Нэлли Петровна! Ну, простите меня… Ну, давайте я извинюсь… Хотите, заплачу? Сколько надо? Верните меня обратно!
– Поздно, – каркнула женщина. – Раньше надо было… извиняться.
– Нэлли Петровна! У меня дочка… Она одна там! Пожалуйста, ну будьте хотя бы раз в жизни человеком!
Я побежала за ней.
Мы находились в каком-то жемчужно-сером свете. Не было ничего: ни стен, ни потолков, ни… Вообще ничего. Только светло-серый, очень спокойный и какой-то вязкий свет.
– Нэлли Петровна! – вопила я, но она стремительно удалялась, уменьшаясь прямо на глазах. – Да что ж вы за человек такой! Без сердца! Да ты ж зараза! Стервозина старая! Я выберусь, слышишь, гадина?! И тогда я… Я сверлить буду с утра до вечера, сволочь!
Соседка, размером не больше вороны, вдруг обернулась и прокаркала:
– Ты помнишь, чем сказка закончилась? Прощай, Злая королева!
И я снова открыла глаза. Сердце отчаянно билось, грудь пыталась вырваться из тесных оков корсета. Я выругалась матом и села.
Передо мной стоял король.
– Ой, – прошептала я, не в силах даже покраснеть.
Голубоглазый красавчик с недоумением взирал на меня.
– Вам плохо, Майя?
Видимо, не понял… Может, тут и вообще нету матерных слов?
– Да… А… вы знаете, как отсюда выбраться? У вас часто бывают попаданцы?
Мужчина захлопал ресницами.
– Кто? В каком смысле выбраться? Милая Майя, вы хотите покинуть нас? Я понимаю, у вас, наверное, есть родственники, но будет лучше, если я приглашу их в королевский дворец. Где они живут?
Видимо, тут из попаданцев я первая. Мужик явно не понимает, о чём я… Но я всё равно не сдамся!
– А в другой мир от вас можно попасть? Знаете, где в небе самолёты, где машины и… интернет.
Король усмехнулся, подал мне руку, помогая встать с ковра.
– Вы странная, Майя. Кто ж в другой мир торопится? Даже я не тороплюсь. Даже после смерти любимой супруги.
Он вздохнул, и мимолётная скорбь затемнила его большие, выразительные глаза. Я взялась за крепкую руку, поднялась. Неловко наступила на подол, и платье немного сползло. Грудь обнажилась больше, чем нужно. И снова этот взгляд!