В спальне с Elle
Шрифт:
Их было около сотни, мужчин, женщин и детей, одетых в неприметные и серые одежды рабов. Лица у всех были сосредоточены и печальны. Многие из женщин тихо роняли слезы, и все без исключения пристально смотрели в сторону огромного, с четырьмя мраморными чашами, фонтана. Рядом с фонтаном в исключительно живописных позах стояли два высоких, красивых эльфа-воина в кармазинных плащах и, склонившись друг к дружке, о чем-то тихо совещались. Неподалеку от них расположился еще один, совсем некрасивый и вдобавок еще и лысый: потирая взмокший от жары затылок, он то и дело посматривал то на палящее в
Наконец один из красавцев-эльфов, черноволосый и с хищным лицом, извлек из-за пазухи свернутый в трубочку лист бумаги. Развязал накрученную на него черную ленточку, развернул документ, пробежался глазами по написанному. Вопросительно глянул на второго красавца-эльфа, златовласого и златоглазого, набрал побольше воздуха в грудь и заговорил голосом бархатным, но решительным, тоном не терпящим возражений.
— Dh’oine, я не привык толкать длинных речей, поэтому не буду ходить вокруг да около, а сразу перейду к делу. У меня в руках новая резолюция, принятая неделю назад нашим великомудрым Советом.
Прежде чем продолжить, эльф окинул притихшую толпу ястребиным взором зеленых очей.
— Слухи распространяются со скоростью молнии, и каждому из вас прекрасно известно, что за приказ я получил от солидарного с Советом Его Величества. Подобный приказ я уже однажды выполнил и теперь выполню его снова. В прошлый раз… все прошло не так гладко, как мне бы того хотелось. Dh’oine, бывшие до вас, повели себя неблагоразумно, чем доставили нам немало хлопот. Я надеюсь, вы усвоили их урок и…
Тишину внезапно нарушил надрывный бабий вой. К нему присоединился не менее душераздирающий детский плач. Красивый эльф с хищным лицом скривился и закусил губу.
— Мои надежды, похоже, тщетны. Что ж, спешу сообщить, что королевский приказ будет приведен в исполнение завтра на рассвете, а пока мои воины разместят вас на ночлег. Попрошу не предпринимать попыток к бегству: это совершенно бесполезно и, я бы даже сказал, вредно. Да вы и сами все знаете, что я вам говорю… Карантир, Имлерит, — обратился он к своим ближайшим соратникам, — проследите, чтобы до утра было тихо. Я терпеть не могу возиться с этим.
Хищно раздув ноздри, он напоследок фыркнул, в последний раз полыхнул ярким плащом и исчез в лабиринте улиц.
***
«А ведь я не все тебе сказал, Маришка, — подумал Филька, утерев крупный красный нос рукавом. На грубой ткани остался блестящий след от сопли. — Что Дикий Гон никого не забрал, то чистая правда. Другое чудн'o. Они не только не забрали, они еще и… Тьфу, напасть какая! Ну не может это быть правдой! Не может, и все тут!»
***
— О, господин, прошу вас! Не делайте этого! Я не переживу! Вы же благородные aen Elle! Вы не можете с нами так поступить!
Маленькая dh’oine мертвой хваткой, достойной лучшего применения, вцепилась в ногу командира Красных Всадников, Эредина Бреакк Гласа. Стояла на коленях, вся зареванная и оттого еще более уродливая, и от отчаяния трясла спутанными русалочьими волосами. Целовала его испачканные в грязи сапоги.
Эредин настойчиво и почти нежно тянул ногу на себя, пытаясь избавиться
Тяжело вздохнул. «И за что мне такое мучение? Все-таки нет зверя страшнее бабы». Снова дернулся — бабья хватка не ослабевала.
Все как один восседавшие на конях-драконах Красные Всадники смотрели на командира с сочувствием. И все молчали.
— Скверная здесь погодка, однако, — процедил сквозь зубы Эредин. Глянул окрест: впереди, позади, а также справа и слева — убеленное глубоким снегом поле; низкое серое небо; зябкий ветер со скованных неверным льдом болотищ.
— Но к лету будет лучше, женщина. Ты меня слышишь? Что ты рыдаешь, словно мы тебя на эшафот привели?
— Да… да уж л-лучше на эшафот, — dh’oine подняла на него раскрасневшиеся глаза. — Лучше смерть, чем жизнь тут: в холоде, голоде… — она посмотрела на него пристально. — Без вас, господин, нет никакого смысла жить дальше.
Потеряв остатки терпения, Эредин оттолкнул женщину от себя, на этот раз грубо.
— Да вы в своем ли уме, dh’oine? Что вы творите? Мы, aen Elle, даруем вам свободу от рабства! Вы больше никому не принадлежите! Идите на все четыре стороны, живите, как хотите, трахайтесь и множтесь, как кролики. Матерь Единорожья, да проявите вы хоть немного самостоятельности!
— Нет, господин! — возголосила все та же женщина и снова пала пред ним ниц, прижавшись губами к его сапогу.
Стоявшие неподалеку бывшие рабы взвыли всей толпой, опустились на колени, лицом в снег. Взвыл морозный февральский ветер, затрепетали алым пламенем эльфьи плащи.
Стоявший поблизости златовласый Карантир поднял на Командира задумчивый взгляд:
— И эти за нами увяжутся, — тихо сказал он.
— А вы гоните коней быстрее, — отрезал Эредин и полез в седло.
Ветер снова рванулся, завыл, а вместе с ним завыли и dh’oine. Протяжно, обреченно. Поднялись с колен, видя, что Красные Всадники собрались в путь.
Бросив на них прощальный взгляд, Эредин вдруг подумал, что это они, dh’oine, бывшие рабы эльфов, сейчас больше похожи на восставших из гроба мертвецов.
А еще говорят, что Dearg Ruadhri никогда не бегут с поля боя. Какая сладкая ложь.
***
Дикий Гон никого не забрал, подумал Филька и в который раз шмыгнул носом. Однако ж после их появления в селах и деревнях Велена объявились какие-то странные группки людей. Одеты пришельцы были в легкие и дорогие одежды и говорили на совершенно непонятном диалекте, немного похожем на эльфскую Старшую Речь. Люди потерянные, неучтенные, дань не плотящие, бледные и печальные, словно призраки.
Кто-то из них на морозе сгинул. Кого-то бандюки порешили. Кого-то выдали властям и раскидали по тюрьмам. Оно и правильно: нечего по миру ходить, околесицу нести и честных людев смущать своим видом.
***
— Я больше в подобные экспедиции не поеду, — сказал Командир Красных Всадников Эредин Бреакк Глас своему лучшему навигатору Карантиру, когда они, прогуливаясь неспешным шагом по улицам Тир на Лиа, все же неизбежно продвигались к Лунному Дворцу.
— Я так и скажу Его Величеству, что проблему перенаселения можно решить другим способом, более простым и менее энергозатратным.