В степи опаленной
Шрифт:
Время у меня свободное. Уединюсь-ка в кусты - надо кое-что записать. Успев сделать несколько шагов, вижу, что в том же направлении с котелком в руке идет наш связной Осипов, личность на КП весьма популярная: он невозмутим в любой обстановке и любит рассказывать байки.
– Куда?
– спрашиваю его.
– На речку. Водички принести. Грибов я набрал, хочу скоростным методом засол сделать. Соскучился по грибкам.
– Если меня кто-нибудь спрашивать станет - вон за теми кустиками я буду, на прогалинке, видишь?
–
– прищуривается Осипов.
– Так позовешь меня?
– Будьте спокойны. Осипов еще никого никогда не подводил.
Ложусь лицом вниз между кустами, на мягкую, шелковистую травку, достав блокнот, упираюсь локтями в землю и погружаюсь в свои записи.
Немного погодя слышу вблизи, за кустами, медленное шуршание ветвей. Не обращаю на это внимания: наверное, кто-то из наших идет с речки... Ну и пусть себе проходят мимо...
– Здравствуйте!
Подымаю голову, оглядываюсь - и замираю: надомною стоят пятеро в немецкой форме. Немецкая разведка? Меня хотят взять языком? Что делать? До пистолета дотянуться не успею...
Но тут я замечаю, что у всех пятерых наши автоматы ППШ с дисками. Партизаны? Но почему с погонами?
– Нас к вам солдат послал, у речки встретили, - говорит один из пятерых.
– А вы кто такие?-спрашиваю оторопело.
– Мы - русские.
– Вижу, что русские, - уже успокоившись, я подымаюсь, засовываю блокнот в сумку.
– Но откуда? Почему на вас немецкая форма?-Только сейчас обращаю внимание на то, что нагрудной нашивки в виде гитлеровского орла, какая у всех немцев на мундире, у этих людей нет, а погоны у них какие-то странные, желтые.
– Немцам служили?
Слышу в ответ смущенное:
– В сорок первом в плен попали. Шофера все.
– Вместе с машинами сдались?
– Вместе... да не сдавались мы... В окружение попали, когда отступали, нам велено было машин не покидать, ждать-может, прорываться будем. Ну и дождались - немцев...
– А потом?
– А потом лагерь. Кругом с голода мрут. А тут вербовать приехали: кто специалисты? Шофера есть? Мы так решили: в лагере все одно пропадем. А получим машины - может, к своим на них рвануть удастся?
– Ну и что же, не удавалось?
– Далеко от передовой нас держали. И следили за нами. Не нашлось такого момента. А вот недавно уж, когда бои под Орлом начались, нас на подвозку снарядов кинули. Прямо к позициям. Сговорились тогда, чтоб при первой возможности - к своим. Да все не получалось подходящего момента. Вот уж когда немцы отступать стали, да кончилась степь, лесами пошли - тут мы ночью, когда остановились, потихоньку в кусты и пошли лесом на восток. Вам навстречу. Трое суток уже идем. Ну теперь наконец-то!
– А почему у вас наши автоматы, зачем?
– Мало ли... вдруг бы на немцев наткнулись.
– Где вы взяли автоматы?
– Припрятали... В первые дни, как немцы на Курск наступать начали, трофеи они собирали - оружие наше всякое. И отправляли
Я не без сомнения посмотрел на обступивших меня пятерых бывших пленных: похоже, говорят правду, а все-таки... Что мне с ними делать? Вести на КП вот так, с оружием, в немецкой форме? А если они обманывают меня и тут таится какая-то каверза? Ведь факт, что служили у немцев. А может, и служат?
Мои сомнения, видимо, были замечены.
– Товарищ командир!-заговорили мои неожиданные подопечные.
– Да вы не сомневайтесь!
– Мы же всей душой... Только и мечтали своих найти.
– Отведите нас в штаб, представьте кому следует!
– Если не доверяете - вот, автоматы наши заберите! Я прикинул глазом: пять автоматов...
– Нет, уж тащите сами! Пошли!
Какое иное разумное решение мог я принять? Мы шли, и все пятеро задавали мне один вопрос за другим:
– А можно нам будет обратно в Красную Армию, чтобы искупить...
– Не знаю. Пройдете проверку, тогда и решится.
– Нас что, посадят?
– До выяснения, наверное, будете под присмотром. Вы же от немцев пришли. И служили им. Что же вы, ждете, что вас сразу на курорт пошлют?
– Мы понимаем, конечно, проверка требуется...
– Да пусть хоть в тюрьму!
– с отчаянной решимостью говорит один.
– Все у своих! Мы же не в карателях служили, не в полицаях. Разве тогда пошли бы мы к вам? Если уж виноваты - так я согласен, отсижу, сколь положено, за то, что снаряды немцам возил, так уж сполна расплачусь и с чистой душой среди своих жить буду, а не черт где мыкаться.
– А разрешат нам сразу домой написать? Через армейскую почту? Ведь два года родные о нас не знают. Может, и похоронили уже...
– Что же, - ответил я, - сейчас придем, сразу и пишите. А то неизвестно, потом можно ли будет?
– Вот спасибо!
– Хоть мать да жена горевать перестанут!
– Я, товарищ командир, последнее письмо в первый день войны написал, а там уж не до того было.
Я решил, что пока суд да дело, сдам этих людей на попечение командира комендантского взвода Андросова. Они ему даже полезны будут - для кухни дров наколоть, котел почистить или еще для какой надобности - он всегда жалуется, что ему людей не хватает.
Андросов, с папиросой в руке стоявший возле кухни и дававший повару какие-то указания, переменился в лице и выронил папироску, когда увидел выходящих из кустов на полянку людей в немецкой форме, с автоматами. Но, увидев меня, успокоился. Я сказал ему:
– Принимай на довольствие!
А моим подопечным предложил, показав на Андросова:
– Оружие сдайте ему. Теперь оно вам без надобности, - и объяснил Андросову, кого я к нему привел.
С явным удовольствием все пятеро сложили автоматы на траву, к ногам Андросова. И тут же стали просить: