В сторону Клондайка
Шрифт:
Но здесь, сейчас - всё же это слишком, да. Хороший противник желанен и приятен, однако лишь до тех пор, пока его сопротивление не начинает ставить под угрозу сроки проведения операции. А тут: бетонная стена чёрт знает какой толщины, почти до потолка, по верху автоматические лазеры, да ещё полем всё прикрыто - вот и пробивайся, не используя тяжелое вооружение. Пятерых потерял Шоербезен у первой заглушки. Потом-то стало проще, всё же опыт, сын ошибок трудных, накапливался. Но время уходило.
Равно как и защитники подземелья - после того как легионеры пустили газы, они, огрызнувшись напоследок из гранатометов,
Тут особо зоркий, меткий китаец разгрохал зонд из импульсного ружья, и картинка пропала.
Приказы, мамацао!
Что ж мне, лично на танк бросаться? Ногами танк забить?
– Лоренс, - позвал Шоербезен.
– Давай «тандерболл» в авторежиме! С моего щитка!
Ганс Лоренс неуверенно затоптался рядом: «тандерболл», интеллектуальная ракета третьего поколения, наводящаяся на указанную компом цель, по табели о рангах проходила аккурат по грани тяжёлого вооружения, которым в этой операции пользоваться отчего-то запрещалось, - но, само собой, ничего не сказал, а лишь гавкнул приказ легионерам обеспечения, и через пару секунд метровый «тандерболл» занял штатное место на небольших стартовых салазках недалеко от поворота.
– Голову отверни, - с сожалением распорядился Ларс, загружая в небольшой мозг ракеты данные со своего компа: заснятый зондом «кентавр» и окрестности. Ганс кивнул и в два приема отсоединил вакуумную боеголовку, заменил её обычной.
– А то нас всех тут разнесёт… Легионеры! Осталось немного. По сведениям штаба, мы вышли на последний рубеж обороны объекта. Даю картинку.
– Шоербезен заслал на компы сотни танк и стенку за ним.
– Защита один! Форсировать броню! Через пять секунд после взрыва - вперёд!
«Если всё ещё хотите жить вечно…» - добавил про себя Дракон. Папа Суслофф за «тандерболл» по голове никак не погладит. Ларс сильно рисковал. Но ещё больше он рисковал не выполнить свою часть операции по зачистке в отведённые сроки. Как, скажите, ужом извернуться: и объект вовремя захватить, и тяжелое вооружение при этом не задействовать?! Тут уж или - или. И так Куйберг уже вполне ощутимо дышит в затылок: его люди подошли вплотную к стенам дворца, раздолбали защищавших их здоровенных, но неуклюжих промышленных роботов и сейчас как раз проломили главные ворота. Но сердце планетарного сопротивления таилось, конечно же, здесь, под землёй. Вот за этим «кентавром», в частности. Прямо перед Шоербезеном. За углом. Вот только запинаем «кентавр» ногами, и… А затем наступит фаза три - откроется последний, доселе неведомый пункт приказа, и Дракон поймёт наконец, отчего нельзя было пожечь Д-1560 с орбиты.
Или не поймёт.
Ферфлюхт.
Вот почему Шоербезен ещё так хотел выбиться поскорее в самое главное начальство.
– Залп!
– скомандовал Дракон ракете, и «тандерболл», еле заметно завибрировав, поднялся над салазками, мгновение повисел в воздухе, а затем молнией скрылся за углом, где немедленно захлопали выстрелы и зашипели лазеры; тут же, впрочем, утробно ахнуло: остановить вёрткий и стремительный «тандерболл» было практически невозможно, а заданную цель ракета находила всегда.
Пол под ногами подпрыгнул, затряслись стены, на головы легионерам посыпались куски потолка, заискрили в объятиях защитных полей; кто-то не удержался на ногах, беззвучно шлёпнулся - тактический шлем Ларса услужливо компенсировал звуковую волну, практически вырубив наушники, а спереди Дракона уже прикрыла Эв, встав светящейся полем спиной к повороту.
– Пошёл! Пошёл!! Пошёл!!!
– прорвался сквозь вату шумоподавления вопль Лоренса, легионеры чёрными ядрами посыпались за угол, и Шоербезен, косясь на картинку на лицевом щитке, метнулся за ними. Эв заняла привычное место за плечом.
Приземистому «кентавру» начисто срезало башню; кое-где ещё кипела броня; от стенки тоже мало что осталось - легионеры уже прыгали через неё, и где-то там, в темноте поднявшейся пыли, засверкали малиновые и жёлтые вспышки. Жёлтые, это Ларс хорошо понимал - лазеры, а вот малиновые?..
Пол издал неожиданный глубинный скрежет - останки «кентавра» внезапно зашевелились, стали проседать, от правой гусеницы танка через весь коридор зазмеилась ширящаяся трещина; что-то глухо ухнуло, и Шоербезен внезапно почувствовал, что куда-то проваливается, проваливается вместе с куском пола, «кентавром» и неразлучной Эв - и ухватиться совершенно не за что. Ларс поспешно шлёпнул свободной от лазерника ладонью по правому плечу - в воздух взвилась титановая стрелка и, разматывая сверхпрочный полимерный тросик, устремилась к потолку. Неудачно: острое лезвие лишь впустую чиркнуло по камню и отскочило, теряя скорость, - Дракон безнадёжно падал в порождённую взрывом дыру, и вместе с ним падала Эв…
– Муся моя, пуся… - ласково воркует Эвелин, баюкая на руках старую, но по-прежнему любимую куклу Кори.
– Спи, спи, муся-пуся…
Комната светлая, уютная и радостная. В широко распахнутое окно заглядывает яркое солнце, в пышных кустах заливаются счастливые птицы, нежный ветерок несёт с собой пряный аромат весенних цветов.
Эвелин счастлива. Ей уже целых четырнадцать лет. Со дня на день вернутся домой родители - и жизнь станет и вовсе прекрасной.
Эвелин бережно кладёт куклу на пол, легко поднимается на ноги и делает шаг к зеркалу - большому, выше её уже вполне взрослого роста, - берёт щётку и проводит по волосам. У Эвелин длинные чёрные волосы, прямые и густые. Она очень любит свои волосы, может расчесывать их часами - никуда не торопясь, прядь за прядью пропуская через гребень или вот эту дивную щётку, которую ей подарил на день рождения папа.
Ещё Эвелин очень нравится её тело - крепкая ладная грудь с брусничками сосков, плоский живот, гладкая, шелковистая кожа. Иным утром Эвелин любит дойти до зеркала голышом и посмотреть на себя, коснуться невесомо кончиками пальцев здесь и тут, невинно и восхищённо провести руками по лёгким изгибам. Всё же какое это чудо - жизнь!..