В стране драконов и сказочных птиц

Зильман Хайнц

Наша экспедиция на Галапагосские острова началась у берегов Перу, более чем за 3000 километров от архипелага, к которому мы, собственно, стремились. Но мы хотели совершенно точно знать, как могло случиться, что некоторые виды животных попали на зачарованные острова с западного побережья Южной Америки.

С первого взгляда видно, что их морское путешествие начиналось никак не в Перу, так как ни сейчас, ни ранее на перуанском побережье не было четвероногих обитателей. Холодное морское течение превратило его в безжизненный ландшафт, почти лишенный растительности. Ледяное дыхание течения оттесняет вверх теплый воздух, присущий этим широтам, а вместе с теплым воздухом холодные воздушные потоки уносят и всю влагу. Дождей часто не бывает по году. На таком голом высохшем побережье, где порой прямо от берега вздымаются крутые склоны гор, могут выжить только те животные, которые добывают себе пропитание в море. Это морские птицы - бакланы, пеликаны и олуши, а кое-где пингвины и морские львы, поселяющиеся на скалистых рифах и прибрежных островах.

Но

как только вы достигаете примерно середины побережья Эквадора, картина резко меняется: густые девственные леса, пышная буйная растительность, широкие темные реки. Здесь течение поворачивает на запад и уже не в состоянии лишить сушу положенных ей тропических дождей. Когда низвергаются ливни и переполненные водоемы выходят из берегов, бурные потоки выдирают из болотистой почвы кусты, деревья, огромные пни. Стремительное течение подхватывает их и выносит в океан. При попутном ветре они попадают в волны Перуанского течения, которое обеспечивает им дальнейшее морское путешествие. И может случиться, что дерево, куст или выворотень будут выброшены на берег Галапагосских островов. Много недель бродили мы по жарким и сырым лесам, забирались в безлюдные районы, разбивали лагерь на берегу журчащих потоков. Нам хотелось посмотреть на животных джунглей и поразмышлять, какие из них имели шансы перенести длительное морское путешествие на Галапагосы. С цветка на цветок перепархивали сказочные колибри, взмывали вверх, скрываясь в кронах деревьев, красочные туканы, на толстых ветвях меланхолично висели набившие животы ленивцы. Много раз нам встречались еноты кинкажу, броненосцы и гигантские родичи обыкновенного удава Boa constrictor. Но ни одно из этих созданий не выдержало бы трех-четырехнедельного океанского путешествия под палящими лучами солнца. А вот почти двухметровые игуаны из этих лесов перенесли принудительную эмиграцию. Их изменившиеся потомки живут на зачарованных островах. Но если на материке они были ползающими в густой кроне деревьев потребителями листьев, то на Галапагосах, повинуясь необходимости и обстоятельствам, совершенно изменили свой образ жизни. Переезд через море мог удасться и другим достаточно выносливым животным, способным пережить недели голодовки, отказаться от привычной пресной воды и обойтись без тени, которая защищает от немилосердного солнца. Путешествие по морским волнам было, наверняка, крайне тяжелым испытанием для обитателей сумрачного дождевого леса. Выдержали его, конечно, единицы, хотя пускались тысячи. Но случай повторить попытку представлялся снова и снова. Наводнение валило и выносило в море деревья, на которых сидели пресмыкающиеся. Окажись здесь какая-нибудь мелкая птаха, и она могла бы найти необходимую пищу среди ветвей плавучего островка. На спасительный плот опускались и уже не покидали его до тех пор, пока он не пристанет к суше, и те птицы, которых штормовым ветром относило на запад. Умеющие плавать наземные животные, возможно, находили на дрейфующих обломках семена, плоды, личинок и прочее, чем можно было подкормиться. В одной из глубоких трещин в качающемся на соленых волнах лесном гиганте могло даже сохраниться немного пресной воды. Конечно, крупное млекопитающее было обречено на смерть от голода и жажды, поэтому ни одному ягуару или какому иному хищному зверю не посчастливилось добраться до далеких островов. Бакланы же, альбатросы, фрегаты и другие птицы, способные к дальним полетам, нашли Галапагосы сами.

Когда я брился на борту "Одина", за мной наблюдали удивительно доверчивые олуши. Каждое утро этот почетный караул появлялся на своем обычном месте.

Доверчивые олуши

По-видимому, Перуанское течение и сейчас еще "увозит" некоторых животных от материка к Галапагосам. Ведь в условиях, благодаря которым возможны такие случайности, ничего не изменилось. Разумеется, увидеть столь редкое событие собственными глазами почти невероятно.

Наше путешествие на Галапагосы началось тоже в Эквадоре. Мы погрузились на корабль в Гуаякиле, самом большом морском порту Эквадора, расположенном близ экватора. "Сан-Кристобаль" был маленьким, уже несколько потрепанным, но чистеньким грузовым судном, которое прежде служило десантным ботом американского тихоокеанского флота. Мы вышли в море примерно в полночь, когда кончался прилив. Пассажиров на борту было немного: 30 поселенцев с Галапагосских островов, возвращавшихся домой после поездки в Эквадор, 15 туристов и мы. Тем не менее теснота на корабле была ужасная. Наша экспедиция в составе четырех человек помещалась в крошечной каюте, такой тесной, что повернуться негде. Громоздкое оборудование мы разместили, правда с трудом, в трюме, а дорогую и чувствительную кино-, фото- и звукозаписывающую аппаратуру пришлось хранить у себя в каюте.

Рулевой Раму с с малым тунцом бонито. Завтрак на борту "Одина". Справа налево: Мигель Кастро, Георг Тайлакер, Хай ни Зилъман, Эйбль-Эйбесфельдт

Рамус с тунцом бонито

Завтрак на борту 'Одина'. Справа налево:

Мигель Кастро, Георг Тайлакер, Хай ни Зилъман, Эйбль-Эйбесфельдт

После удушливой влажной жары тропического портового города и всех треволнений подготовки к путешествию мы наслаждались прохладным бризом открытого моря и величественным покоем звездного неба с созвездием Южного Креста. Теперь наш корабль подхватило Перуанское течение. В конце концов мы кое-как втиснулись все четверо в каютку и крепко заснули. Но как следует отдохнуть нам не удалось. Часа через три нас разбудил и основательно напугал сильный грохот: судно наткнулось на огромное дерево, плывшее по течению и повредившее один из двух винтов. Вот когда мы убедились в мощи Перуанского течения - с одним винтом мы без труда добрались до Галапагосских островов. Устранить повреждение можно было лишь там.

Высадившись на берег, мы решили устроить базу экспедиции на острове Санта-Крус (Инде-фатигабл), расположенном в центре архипелага. Оттуда мы совершали трех-четырехнедельные вылазки на другие острова (на больший срок не хватило бы запаса питьевой воды). Воды в районе Галапагосских островов пользуются среди мореплавателей самой дурной славой. Морские карты не отличаются точностью, положиться на них нельзя. Не зная расположения мелей, постоянно рискуешь напороться на подводные рифы. Сильное течение грозит выбросить на скалы судно, управляемое недостаточно искусным рулевым. Если все же удается благополучно добраться до намеченной цели, то на обратный путь против течения порой уходит втрое больше времени. Рассчитывать на постороннюю помощь в случае повреждения не приходится. За все время, что мы бороздили вдоль и поперек воды архипелага, нам всего дважды встретилось другое судно.

Поэтому раздобыть первоклассного морехода было первейшим залогом успеха нашего предприятия. Мы нашли его в лице Мигеля Кастро. Уроженец Галапагосских островов, рыбак, он знал с детства все рифы и течения. Неугомонный характер и любопытство приводили его даже к тем островам, бухтам и пляжам, где до него не бывал никто. Его маленький катер под названием "Один", вооруженный парусом и мотором, на долгие недели стал нашим плавучим домом. Правда, очень непритязательным и крайне тесным. В каюте нельзя было даже встать во весь рост, но тем не менее шесть человек вынуждены были там спать, есть, стряпать, да еще размещать свои пожитки. То, что, несмотря на это, мы уживались вместе, говорит о наших весьма покладистых характерах. Кроме меня, в кинокоманду входили Клаус Филипп и Георг Тайлакер. Они помогали мне при съемках, но снимали и самостоятельно, а также занимались звукозаписью. На протяжении трех месяцев нашим спутником и соратником был известный этолог доктор Эйбль-Эйбесфельдт, который уже дважды проводил научные исследования на Галапагосских островах. Нашему капитану Мигелю Кастро помогал в качестве рулевого и повара Рамус.

Под ногами кишат сургучно-красные лавовые крабы*. Во время прилива море приносит им обильную пищу. В пенящемся прибое крабы крепко цепляются за пористые камни.

Сургучно-красные лавовые крабы

* (Речь идет о широко распространенных тропических амфибийных крабах семейства Grapsidae, живущих в приливно-отливной зоне у побережья. Здесь и далее примечания переводчика.)

Высадка на остров Фернандина прошла удачно. Мигель на ялике переправил нас по очереди, ловко маневрируя среди бушующих волн в ожидании подходящего момента для броска на берег. Чтобы защитить драгоценную киноаппаратуру от повреждений и соленой воды, мы упаковали ее в надувные резиновые мешки.

Высадка на остров

Высаживаться на берег с крошечной шлюпки было очень трудно из-за бешеного прибоя и острых лавовых рифов, поэтому лагерь на берегу мы разбивали редко, когда предстояло подниматься на склоны вулканов и надолго задерживаться там. Драгоценные и незаменимые камеры со всеми мыслимыми предосторожностями мы упаковали в пластиковые мешки и уложили в резиновый надувной мешок. В случае чего он вполне держался на воде и мог выдержать основательную встряску.

Когда отправляешься на долгие месяцы на необитаемые острова за тысячу километров от ближайшего, связывающего с миром аэродрома, чтобы снять на кинопленку и записать на магнитную ленту детальные картины жизни диких животных, приходится брать с собой пропасть всякой аппаратуры. А если в программу еще входят и подводные съемки... Наш багаж тянул несколько центнеров. Мы хотели, чтобы фильм сопровождался записью важнейших естественных звуков животных и их окружения. Поэтому, кроме камер и магнитофонов, тащили с собой электрогенератор для зарядки аккумуляторов, аппарат для заполнения кислородных баллонов, акваланги, водолазные костюмы и ласты. Для съемок в тени деревьев и расселинах скал были необходимы осветительные приборы. Поскольку нам предстояло самим ремонтировать аппаратуру, пришлось брать с собой целую мастерскую. Прибавим к этому палатку и прочее лагерное оборудование, запас еды и питьевой воды на три недели, медикаменты на случай всяческих невзгод, личные запасы белья, обуви и одежды - в общем всякого домашнего скарба набралось на большое многодетное семейство. Чтобы уместить все это на борту "Одина", нам пришлось стать заправскими упаковщиками.