В стране монстров
Шрифт:
Толька чисто инстинктивно задрал голову вверх: не видать ли где наблюдателя дварфов. Нет, никого заметить не привелось. То ли карлики действительно спали, не выставив дозорных, то ли их соглядатаи хорошо прятались.
Зато немного выше по склону оврага, почти точно над могилой сэра Парамора, Лаптев увидел густые заросли бузины. Ягодки в гроздьях были еще совсем зеленые, мелкие. Отчего-то Тольке припомнилось, как папа ему рассказывал о своих детских играх, в частности, о том, как они, нашелушив из бузиновых гроздьев полные карманы недозрелых ягодок, плевались этой бузиной друг в друга через пластмассовые трубочки, сделанные из корпусов шариковых авторучек. А дедушка, который рос в эпоху, когда шариковых ручек еще не было, говорил, что и они в детстве бузиной плевались, но трубочки делали либо из дерева, либо из полых стеблей «дудки». Кроме того, они не просто плевались, а устраивали «воздушные бои» — дело еще сразу после Отечественной войны было! — где каждый мальчишка был самолетом, а трубочка с бузиной — пулеметом.
Тольке после этих россказней предков страсть как захотелось самому поплеваться бузиной, и он даже ради этого распилил лобзиком шариковую ручку. Но вмешалась мама: завопила, что бузина ядовитая и если Толька случайно проглотит или раскусит несколько ягодок, то заболеет и даже помереть может. Папе с дедушкой за «подстрекательство» тоже досталось, хотя они утверждали, что в детстве не раз проглатывали бузиновые ягодки, но до сих пор живы и даже насчет серьезных расстройств желудка ничего не помнят. Тем не менее переспорить маму им не удалось, трубочку у Тольки забрали и к бузине подходить запретили. Может, сейчас, поскольку тут родителей нет, попробовать поплеваться? Самое смешное, наверно, было то, что, поднимаясь по склону к бузиновым кустам, Толька гораздо больше думал о том, как бы осуществить свое давнее желание, чем о том, что за кустами может находиться вход в подземелье.
Именно поэтому он не полез сразу в глубь кустов, а стал обрывать бузиновые гроздочки, вышелушивать из них зеленые ягодки и наполнять ими карманы. После этого Толька отрубил кинжалом ветку, отрезал от нее кусок сантиметров в двадцать длиной, соскоблил кору, выставил шило из рукояти кинжала и стал выковыривать из этого куска ветки мягкую коричневую сердцевину — когда-то на уроках биологии им говорили, как ее научное название, но Толька никогда не хотел быть ботаником, ни в прямом, ни в переносном смысле, и потому уже забыл этот термин. Так или иначе, но с помощью шила ему удалось провертеть палочку сперва с одного конца, потом с другого и проделать сквозную дырку. После этого, срезав тонкую веточку, Лаптев употребил ее как шомпол и прочистил полученную трубочку от остатков коричневой массы. Затем он продул «ствол» для верности и, набрав горсть бузиновых ягодок, не без опаски — все-таки вспомнились мамины предостережения — сунул ее в рот.
Набрав воздуха, Толька сильно дунул: ф-ф-фу! Просто так, ни во что не целясь. И чуть не проглотил оставшиеся во рту ягодки после того, как увидел результаты своей «стрельбы». Уж очень они удивительными оказались!
Силы-то у него прибыло неимоверно и, как оказалось, не только в мышцах рук, которыми он Вепря над головой поднимал и Великана за рога из болота вытаскивал, но и в легких. Конечно, манометра у Тольки при себе не было, и он не мог уточнить величину давления в атмосферах, которую сумел развить во время своего «выстрела», но что она была намного больше, чем у обычной пневматической винтовки, — это точно.
Ягодки бузины, конечно, были намного мягче свинцовых пулек или стальных шариков, какими стреляют из пневматического оружия, но того, что они наделали на своем пути, пожалуй, не смогла бы натворить даже очередь из настоящего боевого пулемета.
Здоровенные ветки и целые молодые деревца толщиной в два-три пальца как ножом срезало. Узкая полоса, по которой прошелся маленький ураган, созданный Толькой, слегка расширяясь, уходила вниз по склону аж до самого болота. Там, куда угодили бузиновые шарики, от деревьев были отколоты щепки.
Вот это да! Лаптев понял, что трубочка для стрельбы бузиной, из которой в нормальных условиях даже мышь не застрелишь, превратилась в грозное оружие. Правда, как она будет действовать на карликов, духов и прочих местных обитателей, еще предстояло проверить.
Сразу после этого Толька наконец-то вспомнил, что времени у него не вагон. Солнце уже заметно клонилось к западу. До заката, конечно, оставалось еще часов пять-шесть, но сколько времени понадобится на то, чтоб победить духов и найти меч, Лаптев мог только догадываться. А встречаться в темноте с многочисленными дварфами ему что-то не очень хотелось. Череп сэра Парамора Заовражного, торчавший на обломке копья, и прочие бренные останки рыцарей, разбросанные по окрестностям, давали понять, что карлики навряд ли окажутся такими же симпатичными, как Говорящий Вепрь или Быкоподобный Великан.
Бузиновые кусты с виду ничем не отличались от обычных, поэтому сказать, что они магические, можно было, только проверив, нет ли за бузиновыми зарослями подземного хода. Если ход есть, значит, и бузина волшебная.
Почему-то вход в подземелье представлялся Тольке в виде арки небольшого туннеля, пещеры или какой-нибудь щели в склоне горы. Поэтому, протискиваясь сквозь заросли, он смотрел главным образом вперед и в стороны, а под ноги — гр-раздо реже. Ничего похожего ни на туннель, ни на пещеру Толька не углядел, хотя не менее получаса бродил по зарослям бузины, в которых к тому же было полно крапивы, вымахавшей ростом выше Лаптева. Конечно, даже несмотря на свое войлочно-шерстяное одеяние, Толька здорово обстрекал руки, да и физиономии досталось.
«Сэр Заовражный» был уже готов поверить, что попал в самые обычные бузиновые кусты и никакого подземного хода тут нет. Он уже начал спускаться вниз, в направлении могилы сэра Парамора, как вдруг споткнулся о большой плоский камень, со всех сторон поросший крапивой.
Точнее, конечно, это был не просто камень, а грубо отесанная каменная плита — точно такого же черного цвета, как те камни с русско-готическими надписями «Монстры», «Миссия 1-я» и «Миссия 2-я». Надпись на плите гласила: «Подними!»
Ясно, что, не заполучи Толька силу Крокодилообразной Черепахи, ему эту плиту было бы нипочем не поднять. Потому что она весила центнера три, и даже какой-нибудь супертяжелоатлет сильно попыхтел бы для того, чтоб ее хотя бы с места сдвинуть. Но Лаптеву, который пятитонного Вепря одной рукой поднял, на это потребовалось не больше усилий, чем для того, чтоб в обычной жизни открыть переплет старинного фолианта.
Под плитой обнаружился продолговатый каменный колодец, чем-то похожий на могилу. Куда-то глубоко вниз, в темноту, уводили замшелые каменные ступени. Из колодца веяло холодом, сыростью. И еще — страхом. Запаха такого в прямом смысле, конечно, не существует, но в душе у Тольки, который после испытания своего бузинового «пулемета» сильно приободрился, снова появилась жуть и неуверенность. Во всяком случае, он не стал спешить и сразу же спускаться вниз.
Сначала он, конечно, приготовил стрелы против духов, то есть омочил двенадцать наконечников в снадобье номер V. После этого сока волшебной бузины в деревянной трубочке не осталось совсем. Отсюда следовало, что Толька должен стрелять в духов без промаха. У него, правда, было еще десять стрел, на которые не хватило снадобья, и он даже подумывал, не попробовать ли ему самому выжать сок из бузиновых ягод, но решил отказаться от этой затеи. Во-первых, на это потребовалось бы много ягод и много времени, которое неумолимо приближалось к закату, а во-вторых, точного рецепта приготовления снадобья Толька не знал. Может, в его состав, кроме бузинового сока, еще какие-то вещества подмешивать требовалось, а может, надо было какие-нибудь колдовские заклинания произносить, которые знал только Трундакс. Кто его знает, что получится, если Лаптев пульнет в духов стрелой, лишь смоченной соком, без заклинаний? Может, наоборот, от этого духи только разозлятся.